Один из первых

21 августа 1942 года генерал-майор Ласло Сабо сопровождал труп Иштвана Хорти в Будапешт.

За ужином капитан генштаба Деже Мога, квартирьер корпуса (по нынешним понятиям — начальник тыла корпуса), пригласил меня на чашку кофе. В числе приглашенных был и помощник начальника артиллерии корпуса подполковник Кишхалми.

Сначала разговор зашел о смерти сына регента, но скоро вообще перешел на потери наших войск на фронте. Подполковник Кишхалми спросил нас, сколько артиллерии, по нашему расчету, не хватает в корпусе, и сам же ответил на свой вопрос, что в 3-м корпусе не хватает 21 артиллерийской единицы.

Капитан Мога, квартирьер корпуса, заметил, что 19 августа он был на совещании, где присутствовали квартирмейстеры всех трех наших корпусов и подполковник Чатаи — венгерский офицер связи при штабе группы армий «Б». На совещании обсуждалась нехватка вооружения. По словам подполковника Чатаи выходило, что немецкое командование намеревалось пополнить нехватку вооружения в венгерских войсках за счет русского трофейного оружия. Но и это обещание не было выполнено. Было дано очень немного, но и те пушки нужно было везти самим на передовую за двести километров.

— А это для нас очень и очень невыгодно, — заметил Кишхалми. — Немецкие батареи немецкое командование в любой момент могло забрать из нашего подчинения. Примеров тому было немало. Но и это еще не все. От немецкого референта по использованию артиллерии, находящегося при штабе 2-й венгерской армии, поступило указание относительно того, что немецкие артиллерийские батареи и дивизионы по указанию командующего группой армий «Б» разрешается использовать только для усиления 336-й немецкой дивизии или же 24-го немецкого механизированного корпуса. Это распоряжение еще больше связывало нам руки в использовании артиллерии и свидетельствовало одновременно как о слабости немцев, так и об их недоверии к нам…

Настроение у меня было подавленное, в разговор я не вмешивался. Положение наших войск в излучине Дона оставалось тревожным. Ни под Коротояком, ни под Воронежем мы вместе с немцами не смогли уничтожить плацдармы русских. И тут я невольно вспомнил строчки из дневника одного нашего артиллерийского офицера, который писал дословно следующее: