Один плюс один

— Охренеть! Даже шрама нет! — он замолчал, прислушался к собственным ощущениям. — И не болит ничего! Только сушняк жуткий, как с бодуна. И жрать хочется. Не, ну вы, блин, даете! Колдуны, блин! По небу летают, раны лечат… — некоторое время он пытается вспомнить какое-то слово. — Экстрасенсы, да? Ну я не знаю, как вас и благодарить! Вы ж меня прямо с того света… Я ж теперь по гроб жизни… — Василий споткнулся о гроб, в котором провел ночь, глянул себе под ноги — и резко умолк.

Нет, правду надо говорить сразу — какой бы страшной она ни была. Если отложить объяснения на потом — будет только хуже.

Я уже открыл рот, но Василий опередил меня — резво шагнул к примостившемуся в углу комнаты ветхому буфету, заглянул внутрь…

— О, да у вас тут вино! Ребята, можно глотнуть? Вы не подумайте, я не алкаш какой-нибудь, но такой сушняк…

Вино у меня стоит исключительно для интерьера. Вернее, для случайных гостей. Должна же у человека в доме водиться хоть одна бутылка вина?! Вдруг угощать кого-то придется? Я в этом смысле всегда гордился своей предусмотрительностью. Сами-то мы, вампиры, вина, понятное дело…

И снова меня опередили. На этот раз — Эльвица.

— Конечно! — мило улыбнулась она капитану, продемонстрировав белоснежные клыки — но Прохоренко не обратил на них внимания. Одним движением выдернув пробку, он жадно припал к бутылке «Каберне».

Черт, вот оно!

Жадно глотающий «Каберне» капитан. Подносящая к губам бокал Эльвица. Там, на банкете у Ахметьева. Подносящая к губам, делающая глоток, другой…

ВАМПИРЫ НЕ ПЬЮТ ВИНА! Вампиры вообще ничего не пьют и не едят, кроме крови!

Неужели и она, и капитан…

— Эльвира, а скажи-ка мне, тогда, на банкете — когда ты пила вино — что ты почувствовала?

— Ой, мне понравилось! А то мальчишки на вечеринки обычно всякую дрянь импортную покупали, а дома мне вообще не разрешали…

— А я тебе никогда не говорил, что вампиры не пьют вина?

— Нет. А что? — изумленно распахнутые изумруды.

— Да нет, ничего. Забудь, ерунда все это…

Вот так. Она не знала! И капитан не знает — вон уже полбутылки выхлебал — и ничего с ним не делается! И не сделается. Значит, главное — поверить? Поверить — или изначально не знать и быть уверенным?

Да! Именно так! И тогда нет ничего невозможного — скользить по лунному лучу, растекаться туманом, гасить лазерные прицелы, глушить радиотелефоны, пить вино, как при жизни, и получать от этого удовольствие… Что еще?! Что?! Что мы еще можем?!!

Голова кругом идет… голова… кругом… как во хмелю… во хмелю…

Я молча шагнул к капитану, отобрал бутылку.

В этом нет ничего особенного. Просто вино. Раньше я любил сухие вина. Хоть то же «Каберне». Что мешает мне выпить его сейчас? То, что я вампир? Чепуха! Эльвира — тоже вампир; и капитан. Да и по цвету оно похоже на кровь, и пьянит совсем как…

Терпкий, давно забытый вкус. Глоток, другой… Я отрываюсь от бутылки. Я сделал это! Я поверил, я убедил себя, я смог!!!

И что же дальше? В чем еще я могу убедить себя? Что мне теперь говорить капитану, а что — нет? А если… если не говорить ему, что он — вампир?!! — эта мысль настолько поразила меня, что я застыл с бутылкой в руке посреди комнаты, словно застигнутый солнцем горный тролль.

Застигнутый… солнцем…

Нет, слишком рискованно. Самовнушение — дело хорошее, но есть и банальная физиология.

Физиология вампира.

Восставшего мертвеца.

Проклятого.

Ему нужна свежая кровь, нужна чужая жизнь, чтобы сделать ее своей.

А стоит капитану выйти на солнце…

Или это тоже — условности?!! Тоже — вопрос веры, знания? Или незнания?!

Что, если…

Нет, слишком рискованно!

— …Хлебни еще, Василий. То, что я тебе сейчас скажу, на трезвую голову лучше не слушать. Да и на пьяную тоже.

Я достал сигареты и присел на край кровати.

* * *

— Проклятье! Блин! Что я теперь жене скажу?! Начальству?! — капитан мерил шагами комнату, как угодивший в клетку зверь. Убеждать его пришлось долго, но в конце концов, после нескольких весьма впечатляющих демонстраций, он все-таки поверил.

— Ты им ничего не скажешь. Их для тебя больше не существует. И тебя для них — тоже, — я чувствовал, какую боль мои слова причиняют капитану, но нарывы надо вскрывать сразу. Я не собирался ему лгать. — Забудь. Знаю, что не сможешь, но — забудь. У нас есть дело. И не говори, что тебя не спрашивали! Ты мог выбрать смерть — насовсем. Но ты выбрал месть. Ты ведь еще хочешь достать тех ублюдков? Того лейтенанта Интерпола, который тебя убил?

— Да! — капитан резко остановился. Его взгляд был подобен удару пули.

— Тогда надо спешить. У нас мало времени. Ночи сейчас короткие, и к тому же за нами охотятся.

— Это мы еще посмотрим, кто за кем, блин, охотится! — ощерился Прохоренко. — У тебя оружие есть?

— Есть, — я тоже оскалился в ответ. Таким мне капитан нравился куда больше. — Кое-что здесь, а кое за чем еще придется заехать. Должны успеть. Там, в шкафу, одежда. Переоденься. И умойся. А то вид у тебя, прямо скажем…

— …краше в гроб кладут, — закончила за меня Эльвица.

Да, кладбищенский юмор — тоже штука заразная!

Глава IV …And Justice for All! [8]