Один шанс на соблазнение

– Нравится тебе это или нет, но я все равно стану матерью, – с ожесточением сказала Стелла. – А раз так, то я не буду делить свою ответственность. – Она вздернула подбородок. – Как‑никак это моя вина.

Она выглядела величественно, словно королева, с достоинством принимающая на себя ответственность за только что начатую ею войну.

Забавный котенок.

Только никакой войны нет. Есть ребенок.

– Вот как? – Данте окинул Стеллу скептическим взглядом. – Значит, пока ты тащила меня в номер, пока приковывала наручниками, пока целилась в меня из пистолета, пока раздевалась и соблазняла меня, будучи девственницей, заметь, тебе надо было еще и позаботиться о презервативе?

Щеки Стеллы стали пунцовыми.

– Я не ребенок. Я знаю, как предохраняться.

– Но в ту ночь, очевидно, не знала.

Маленькая, хрупкая, укутанная в плед, она сидела напротив и излучала такую ярость, что Данте буквально ощущал ее вкус. Эта ярость сочилась сквозь трещины в ее броне, как лава.

– Зачем ты провоцируешь меня? – спросила она. – Какой в этом смысл? Ты говоришь, что тебе нужен наш ребенок, но что это означает? Что ты заберешь его у меня, едва он появится на свет?

– А надо? – спросил Данте. – Ты думаешь, так будет лучше для ребенка?

– Нет, – твердо заявила Стелла, – не думаю.

– Тогда приведи мне хоть одну вескую причину. – Опершись обеими ладонями на стол, он привстал и наклонился к ней. – Стелла Монтефиори, приведи мне хоть одну вескую причину, почему я должен доверять тебе.

* * *

Стелла не понимала, почему позволяет Данте Кардинали так нагло лезть ей в душу. Казалось, он абсолютно уверен в том, что говорит, постоянно называя ее убийцей и уверяя, что видел ее душу. По идее, она должна была бы относиться к этому равнодушно, но у нее ничего не получалось. Да, информацию о ее семье он собрал из Сети, но о ней он ничего знать не может! Неужели он серьезно считает, что ей нельзя доверять в том, что касается ребенка? Да, она была готова убить его, но вот ребенку она бы никогда не причинила вреда!

«Почему тебе так важно его мнение?»

На этот вопрос у нее не было ответа, да и искать его в настоящий момент ей не хотелось.

– Ну? – произнес Данте, наклонившись к ней. В темной глубине его глаз она разглядела золотистые искорки. – Тебе есть что мне ответить?

Естественно, у нее было что ответить, только вот желания отвечать ему не было.

«Ты уверена, что у него нет веских причин не доверять тебе?»

Стелла отмахнулась от этой мысли. Любое обсуждение было бессмысленным, так как перед ней стояла цель. Исправить ошибку. И отомстить за смерть Маттео.

Так что со всем остальным придется ждать до того момента, когда миссия будет выполнена.

«Тогда почему ты споришь с ним?»

Стелла поплотнее запахнула плед и отважно встретила взгляд Данте. Нет, она не будет спорить с ним. Она будет держаться холодно, она будет спокойной и собранной, она будет игнорировать его выпады, как будто все, что он говорит, ничего для нее не значит. Он для нее не личность.

Однако, глядя в его темные глаза, ощущая аромат его одеколона и чувствуя исходящее от него тепло, Стелла не могла не воспринимать его как личность. Как мужчину.

Как очень привлекательного мужчину.

Воздух между ними накалился, одной искры было достаточно, чтобы разгорелся пожар, и Стелла поняла, что нужно отвести взгляд, но сил в себе для этого не находила.

«Встань. Уйди».

Но она не могла. Учащенное биение сердца отдавалась у нее в ушах, кожу покалывало, все тело жаждало близости.

– Ох, котенок, – хрипло произнес Данте, – ты должна остановить меня.

Стелла поняла, что нужно остановить его. Она хотела остановить его. Только… его губы были так близко. Она вспомнила, как тогда, в Монте‑Карло, дразнила его, покусывая нижнюю губу. Боже, какое же это было наслаждение! Стоит ей сейчас слегка податься вперед, и она сможет снова ощутить его вкус…

– Котенок, – еще глуше сказал Данте, – ты играешь с огнем. Ты ведь понимаешь это, да?

Стелле пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд от его губ и посмотреть ему в глаза. В них она увидела жаркий огонь желания. Желания настолько же мощного, что и пять недель назад. Противостоять которому не смог ни он, ни она.

«Используй это».

А почему бы нет? Здесь у нее нет власти, нет никакого оружия. И ей надо чем‑то вооружиться. Стелле претило чувствовать себя бесправной и слабой. В таких случаях она ощущала себя так же, как та десятилетняя девочка, которая выдала полиции своего брата, а потом наблюдала, как его увозят в тюрьму. Осознавая, что в этом виновата она. Она сама и ее мягкосердечие. И не в ее власти было остановить это.

Больше она не будет мягкосердечной. Никогда.

Играет с огнем? Да Данте Кардинали плохо представляет, что значит играть с огнем.

Стелла так и не ответила ему. Вместо этого она подалась вперед и поцеловала его. И это было объявлением войны.

Его губы оказались нежными и горячими. От наслаждения Стелла затрепетала, ее охватила неутолимая жажда. Ей захотелось большего.

Но Данте не двигался.