Один шанс на соблазнение

– Ты хочешь знать, что случилось со мной и моей матерью? Замечательно. Она так и не пришла в себя после того, как отец лишился трона. Когда нас выслали с Монте‑Санта‑Марии и мы приехали в Милан, она начала пить. Отец был одержим идеей вернуть трон, поэтому ему было плевать на все, в том числе и на мать. Через пару месяцев она решила, что с нее хватит. Она уехала и забрала меня с собой. – В его голос вплеталась печаль. – Я не хотел ехать. Я уже лишился родины и не хотел лишиться семьи, особенно брата. Но ей было плевать на то, чего хочу я. Для нее главным было не остаться в одиночестве. Мы поселились в жутком многоквартирном доме в Неаполе, жить нам было не на что, потому что она не могла удержаться на работе. – Он помолчал. – Хочешь узнать больше или хватит? Дальше еще хуже.

– Да, хочу, – ответила Стелла. – Я выдержу.

Данте тяжело вздохнул, закрыл ноутбук и откинулся на спинку скамьи.

– Конечно, выдержишь. Как‑никак ты собиралась убить меня.

– Наверное, зря не убила, – холодно произнесла Стелла. – Это гораздо проще, чем разговорить тебя.

Данте издал глухой смешок.

– А ты жестокая, котенок. Ты же не выпустишь меня из своих цепких коготков, да?

– А с какой стати? Ты же меня не выпустил.

На этот раз он улыбнулся от души.

– Ладно. Итак, в Неаполе мы часто переезжали с места на место, – бесстрастно заговорил он. – Так как мать не могла удержаться на работе, она не могла платить за квартиру. Ей помогали ее приятели, которых она меняла одного за другим. Любимчиком у нее был один ублюдок по имени Роберто, напившись, он бил ее. Однако она все же любила его, и, когда я достаточно повзрослел, чтобы мешать ему вымещать на ней свое раздражение – а иногда и на мне, – она стала защищать его. После этого нам пришлось опять переехать – Роберто перестал давать ей деньги. – Данте сделал паузу. – Я пытался заставить ее бросить пить, – продолжил он. – Пытался заставить расстаться с Роберто. Я делал все возможное, убеждал, что она погубит себя, если не остановится, но ей не хотелось ничего менять. В конечном счете я поставил ей ультиматум: бутылка или я. Мне тогда было шестнадцать, я был достаточно взрослым, чтобы самому позаботиться о себе, хотя, если честно, я занимался этим с тех пор, как мы уехали из Милана. В общем, она ответила, что ничего бросать не собирается, а если мне это так не нравится, то я могу идти своей дорогой. Что я и сделал. – Он усмехнулся. – Я рассчитывал, что мать побежит за мной. Что она передумает. Но она не передумала. Целых полгода о ней не было ничего слышно, а потом мне позвонили из больницы и сообщили, что она в реанимации с травмой головы. Они с Роберто всю ночь пили, а потом она упала и ударилась головой. – У Данте на скулах заиграли желваки. – Я провел месяц у ее кровати, наблюдая, как мать медленно умирает. Она так и не пришла в сознание и ушла, не зная о том, что я вернулся. Я так и не спросил у нее, зачем она таскала меня с собой по всей Италии, хотя на самом деле предпочитала мне бутылку. Или почему она не бросила пить, даже когда я умолял ее об этом. Она просто умерла и оставила меня ни с чем.

У Стеллы спазм сдавил горло – настолько сильно она сопереживала Данте.

– Теперь ты знаешь, котенок, – добавил он, – за кого выходишь. За человека без родины. Без корней. За того, кто ушел от проблем, а не решал их, потому что так было проще.

– Ты винишь себя, – не подумав, проговорила Стелла. – Ведь так?

– За то, что она умерла? Нет, естественно, нет. Она сама выбрала свой путь. Я к этому не имею отношения.

– Если ты веришь в это, тогда почему воспоминания так злят тебя?

– Злят? Я не злюсь. – Данте рассмеялся, но в его смехе не было веселья. – Тогда бы это означало, что мне не плевать. А мне плевать.

Для Стеллы было очевидно, что он лжет. Естественно, ему есть до этого дело.

– Тебе не плевать. – Она погладила его по щеке. – И в этом вся проблема, верно? Ты принимаешь это слишком близко к сердцу. И я хочу помочь тебе так же, как ты помог мне.

Улыбка исчезла с его лица.

– Не трать на меня силы, котенок. Это будет ошибкой.

– Ты то же самое будешь говорить своему ребенку, когда он скажет, что любит тебя? Что это ошибка? Что любить тебя не надо?

Стелла знала, что это удар ниже пояса.

– Не надо использовать нашего ребенка, чтобы манипулировать мною, – мрачно произнес Данте.

– Я и не использую. Мне безразлично, что ты чувствуешь ко мне, но мне нужно быть уверенной, что ты будешь любить нашего ребенка.

«Лжешь. Тебе не безразлично, что он чувствует к тебе».

Она прогнала эту мысль.

– Ты действительно допускаешь, что я могу не любить его?! – возмущенно спросил Данте. – А кто, как не я, предложил тебе выйти за меня? Почему, как ты думаешь, я покупаю для нас дом?

– Ты делаешь все это, чтобы позаботиться о нас. Но любовь – это совсем другое, и ты это отлично знаешь.

– Любовь? – процедил он. – А при чем тут любовь?