Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП)

Во всех культурах мира есть мифы и истории о детях, которых обещали отдать в королевские семьи, неземным созданиям или даже жутким монстрам, но представить, что такое случится по-настоящему, на самом деле, довольно сложно. Это как-то… сюрреалистично и тревожно.

— Опять ты так на меня смотришь.

— Как — так? — уточнила я.

— Как будто пытаешься меня раскусить.

— Извини. Я только хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

— Я проглотил бога и выжил. Теперь могу травить героические байки. Все хорошо.

Ош все так же сидел и еще ни разу не пошевелился, но пристальный взгляд ничего не упускал. Трещины на коже, из которых сочилась моя энергия, практически затянулись. Лишь на лице и шее остались едва заметные красноватые следы. На Оше были джинсы и черная футболка с длинными рукавами, поэтому я не видела, есть ли у него еще шрамы.

— Почему ты сидишь тут в темноте?

— Я ждал, но ты их спугнула.

Забеспокоившись, я села ровнее.

— Кого их? Кого ты ждал?

— У дома сидели в засаде двое мужчин. Пришлось все тщательно продумать, чтобы они решили, будто меня не будет всю ночь. Когда ты подъехала, они как раз собирались вломиться.

— Только не говори, что ты уже проголодался, — поддразнила я. — Меня, что ли, мало было?

— Я же говорил: на тебе я могу жить хоть целую вечность. Но иногда охота перекусить.

— С тобой и правда все путем?

Ош долго не отвечал, а когда заговорил, его слова к моему вопросу не имели ровным счетом никакого отношения.

— Зачем ты приехала?

— Я же сказала. Хотела узнать, как у тебя дела.

— Чувство вины тебе не идет.

Я уставилась в пол.

— Мне так жаль, Ош! Из-за меня ты чуть не погиб.

Он наклонился вперед и взял меня за подбородок.

— Ты сделала то, что было необходимо. То, чего я от тебя никак не ожидал. Когда-нибудь я перестану тебя недооценивать.

— В общем, с одним противным богом мы разобрались. На очереди еще один. Есть предложения?

— Только одно. Вряд ли я смогу еще раз тебя проглотить и выжить, чтобы по-прежнему защищать свой титул короля покера на раздевание.

— Я бы никогда так с тобой не поступила. — Ош бросил на меня недоверчивый взгляд, и я поспешно добавила: — Опять.

— Тогда ты проиграешь. — Он сказал это так беспечно, что у меня поползли вверх брови. — Если ты не захочешь принимать трудные решения, не захочешь никем жертвовать, то проиграешь, а твоя дочь умрет раньше, чем сможет понять в полной мере, какой тряпкой была ее мать. Хотя, наверное, это даже к лучшему.

— То есть только потому, что я не хочу приносить тебя в жертву…

— Не только меня, а кого угодно.

— … мы автоматически проиграем?

Ош встал и провел рукой по волосам.

— Этот бог, Эйдолон, играет не по тем же правилам, что и ты. Шансы на то, что ты упрячешь в стекло очередного бога… скажем так, не в твою пользу.

Я молчала, и Ош решил сменить тему:

— Как дела у твоего дяди?

— Ему по-прежнему дорога в ад.

— Почему? — Ош опять сел и с любопытством уставился на меня.

— То есть как это — почему? Рейес это видел. Диби совершил убийство, и не одно. Оказывается, не важно, что убитые были ужасными людьми и планировали увезти меня к своему боссу, чтобы тот, в свою очередь, меня съел. Дядя Боб принял осознанное решение. Выследил этих гадов, отнял у них жизни и автоматически обеспечил себе вечные муки.

Говоря все это, я сама слышала, как бредово звучат мои слова. Разве это справедливо? Почему из-за благих намерений дядя Боб должен отправиться в ад? Однажды Рейес мне объяснял. Сказал, что Диби осознанно отнял у людей жизни, когда имелись другие варианты. Что это была не самозащита, а заранее спланированный поступок. И все-таки…

Когда мы с Иеговой наконец-то увидимся, нам предстоит серьезный разговор.

— Все это я и так знаю, — сказал Ош. — Просто интересно почему. Пива хочешь?

Он встал и по пути в кухню включил пару лампочек. Я двинулась следом.

— В смысле — почему? Я ведь только что ответила.

— Ладно.

Взяв бутылку, Ош открутил крышку.

— Нет, блин, не ладно. Что ты имеешь в виду под этим своим «почему»?

В конце концов он усмехнулся, а у меня возникло ощущение, что надо мной подшутили. Вот только я понятия не имела, в чем именно заключалась шутка.

— Я думал, раз уж ты жнец, то хоть что-то сделаешь.

— Сделаю с чем?

— С приговором твоему дяде отправиться ко мне на родину.

Вернувшись обратно в гостиную, Ош взял пульт от телевизора, который я сочла своим долгом отобрать.

— Ош, елки-палки, последний раз спрашиваю: что ты имеешь в виду? Выкладывай, или я расплавлю твой пульт своим… своим… своим огнем!

Совершенно не впечатленный, Ош слегка приподнял брови.

— Туговато до тебя доходит, да?

— Ну все.

Я сосредоточила всю свою энергию на пульте и…

— Ладно-ладно! — подскочил Ош и забрал у меня пульт. — Остынь. Я лишь говорю, что ты чертов жнец. Вот возьми и сделай свое дело. Сними метку.

Он сел и включил телик, а я стояла и варилась в океане замешательства.

Я так и не посторонилась, поэтому Ош как ни в чем не бывало наклонился вбок.

— А я это могу? — спросила я наконец.

— Само собой. Разве не в этом состоит твоя работа? По крайней мере отчасти.

Я опять уселась на диван.

— Я ведь даже не знала, что на нем стоит какая-то метка.