Одиннадцатый цикл

Вот только сладость победы была подпорчена. Я ведь просто поднялась по лестнице, а за такое никому никогда не пели хвалы. Хотелось доказать, что я могу ходить, что ступеньки меня не остановят – что обыденное мне по силам. Их ликование задевало душу. Сколь малого от меня все-таки ждут!

* * *

Новая палата оказалась почти как старая, только с зеркалами.

Собравшись с силами, я решилась вопреки ограничениям отточить ходьбу до совершенства.

Как бы не так!

Выходило куце и неуклюже и вдобавок куда дольше, чем на двух ногах.

На следующий день мне пришли снять повязки уже насовсем. Сестра справилась, кого уведомить о моем положении, но я заставила ее поклясться, что она будет держать рот на замке, и все же это не помешало вскоре заявиться ко мне первой партии гостей.

Я упражнялась в тесной палате, когда в дверь постучали и назвались Говард, Стаменс и Виктор.

При виде меня их веселые улыбки сделались печальными и жалобными. Я почувствовала себя нагой. До такой степени, что, даже прилюдно сорвав одежду, такого чувства не испытать.

Подавив стыд, я пропрыгала к койке и расслабила ногу. Остальное довершила за меня сила тяготения.

Все были напряжены. Нужно это исправить.

– Наконец-то вы, ребята, соизволили заглянуть. Думала уже сама идти вас уму-разуму учить. С моей ротой вы так же мешкаете?

– Ни в коем случае, – сухо, как прежде на службе, ответил Виктор.

Что изменилось? Я для них еще капитан? Авторитет? Троица тоже мялась и гадала, как со мной говорить.

Их глаза поневоле украдкой перескакивали на мои увечья и обратно, не зная, где остановиться. Вот как, верно, приходилось Джеремии. Меня захлестнуло чувство вины. Я непроизвольно тянула и тянула покрывало к правому плечу; правая нога уже была скрыта.

Стаменс сидел на стуле у койки. Скованный, зажатый Виктор оперся о дверь, как бы готовясь броситься отсюда в любой миг, а Говард стоял у шкафа.

– Расскажите, как все было. После происшествия.

Мы обсудили то да се, не касаясь моего несчастья. Рота, что приятно, пребывала в целости и сохранности. Виктор почти не говорил, и, стыдно признаться, меня это устраивало. Я еще не готова услышать, что моей службе пришел конец, а подразделение, плод моих многолетних трудов, отошло другому.

Говард поскреб загривок.

– От церкви и ближайших домов камня на камне не осталось, но в остальном город только слегка опалило.

– А демон?

– Смылся. Взлетел в небо огненным столбом и исчез.

Стаменс усмехнулся.

– Видели бы вы Говарда. Верещал как умалишенный, будто смерть свою увидел.

Тот с красными щеками забормотал под нос ответные колкости, от которых я с грустью улыбнулась. Как мне не хватало Брэдли! Стаменс взял горящую свечу из угла палаты и в шутку попугал Говарда, но тот напрягся и, кашлянув, кивком указал на меня. Тут Стаменс и сам сконфузился.

– Простите, командир. В трудную минуту только шутками и спасаюсь.

– Ерунда, – отмахнулась я и позволила покрывалу сползти с плеча. Кого я обманываю? Если о руке и ноге молчать, они не отрастут обратно. – И нечего со словами деликатничать. К тому же я вам больше не командир. – На этих словах мне в сердце будто забили кол, но они все равно дались легче ожидаемого. Я словно выпустила из пальцев нечто, что уже разбито. Ожил окоченевший язык, и немощно упала с губ очевидная истина.

Повисла пауза, как вдруг Говард встрепенулся от какой-то мысли.

– Ох, совсем забыл! – Он залез во внутренний карман кожаного жилета, почти не скрывавшего его округлого брюшка, и выудил на свет мешочек.

Заглянув внутрь, Говард поморщился. С тихим «извините» он потянул мне смятый цветок. Тюльпан.

– Это что? Прости, Говард, но ты не в моем вкусе. Да и без руки и ноги я все равно десятерых тебя стою.

Стаменс покатился со смеху, и даже Виктор не сдержал едва заметной улыбки.

Незаживающая рана на сердце по-прежнему саднила, саднила и кровоточила – и оттого, что подчиненные тоже в горе, было еще больнее. Пусть хоть они поднимут нос!

Говард подошел вложить цветок в мою ладонь.

– Одно дело тебе поручили, увалень! – сокрушался Стаменс. Было видно, что Говард сгорает со стыда.

– Это от спасенной девочки, Гритты. – Он накрыл тюльпан моими пальцами. Моя натруженная ладонь была в мозолях, но рядом с его, мощной и мясистой, смотрелась по-детски, будто я и вправду все годы только разыгрывала роль солдатки. – Простите, что не довез. Дорога была та еще.

Я сглотнула сантименты, но слезы почему-то все рано навернулись.

– Ничего. Спасибо. – Я положила цветок на тумбочку рядом с кружкой воды. – Как там девочка, цела?

Виктор кивнул.

– Благодаря вам.

– Славно. – Я позволила себе улыбнуться.

А теперь пора затронуть нечто неприятное.

– Удалось выяснить, как и почему демон вырвался?

Троица молча между собой переглянулась. Когда-то я была четвертой в этом немом диалоге, но теперь будто забыла их язык.

– Все улики сгорели, – сказал Стаменс.

– Может, защита подвела? – не унималась я.

– Наверняка не скажешь, – вставил Говард.

– А Симус со своим отрядом? – Они опять переглянулись. Я не сдержала недовольства. – Отвечайте!

Как быстро улетучилась вся теплота.