Одиннадцатый цикл

– Мне уменьшиться? – И, не дожидаясь ответа, он встрепенулся; все тело тихо захрустело, кожа начала стягиваться, пальцы уменьшались, а лицо рывками сжималось внутрь. Плащ неспешно погребал его под собой.

И вот вскоре вместо человекоподобного бесполого великана нам предстал привычного вида подросток, чье лицо обрамляли серебристые пряди.

– Так лучше? – спросило Семя прежним голосом.

Увиденное оставило нас с Далилой без слов.

Глава шестьдесят пятая Эрефиэль

Решили как-то двое сыграть в игру. Играем до конца, молвил первый, и раньше не сдаемся. Нужно взмахнуть острым топором и единожды ударить другого, а тот после этого пусть даст сдачи.

Оба лишились головы.

– Сказка о сломленных рыцарях

Прошагав через дворец Ностраци на встречу с родителями и загадочным посланцем Хакеном, мы явили им Семя в новом юном облике.

С обеих сторон залы бурно зашептались, но троица на пьедестале, вполне понятно, хранила холодную невозмутимость.

Я молвил свое слово и сделал предложение. Иеварус даже вышел вперед меня поддержать, на ходу удлиняясь до прежних размеров. Тело с хрустом деформировалось, а внутри будто что-то надрывалось.

Семя, пусть и не очень выразительно, изложило мысли. А как только троица умолкла и задумалась, как быть дальше, Иеварус даже взял на себя смелость улыбнуться – вышла, как всегда, страдальческая мина.

Далила подошла вполголоса его пожурить.

– Но я ведь улыбаюсь. Разве нельзя?

– Не сейчас.

Я со вздохом перехватил разговор.

– Иеварус – чистая душа и тяготеет к добру. Хакен, ведь с его рождения прошло уже шесть лет, а своих взглядов и мыслей Семя до сих пор не обрело.

Хакен сделал шаг вперед. То, как просто к нему обратились, явно возмутило стервятника.

– Верно, – проскрипел он.

– Полагаю, мы можем это исправить. Хаар все ближе, гниль быстро распространяется. День ото дня верные подданные Верховного Владыки гибнут от рук акар. – Я выдержал драматическую паузу. Отец это заметил и одобрительно кивнул. – Возможно, совсем скоро за вас некому будет сражаться.

– Не забывайся, дитя, – грянул эхом голос матери, будто разносясь по ледяному туннелю.

Хакен поднял трехпалую руку, показывая, что не сердится.

– Строго говоря, я не в силах разрешить этот вопрос. Семени придется убедить Верховного Владыку лично.

– Тогда мы отправимся с ним.

– Исключено! – вскричал отец, подскакивая со своего трона. Мать же с виду еще сильнее похолодела.

– Боюсь, и это решение я принять не вправе, – проклекотал Хакен. – Одного желания, чтобы явиться на утес Морниар, мало.

Моя фраза потрясла даже Далилу. Она подошла сбоку и сердито зашептала:

– Вы с ума сошли?! Я же монахиня! Мать-Праведница! Мне нельзя в царство богов!

Но тут голос подал Иеварус.

– Они… нужны мне. Без них я не вернусь.

Хакен на какое-то время задумался.

– Неожиданно. И весьма занимательно.

– Что именно? – вставил отец.

Еще помолчав, стервятник оперся двумя руками на посох.

– Юный принц еще не изъявлял желаний, не связанных с победой над Злом.

В залу вновь на миг вернулось молчание.

– Хорошо. Но да будет известно, Иеварус, что за своих гостей ты отвечаешь лично. Я не желаю утратить расположение своего властелина.

* * *

При первой же возможности покинуть дворец я отправился завербовать олицетворение ярости. Далила же через пару дней вернулась к Норе, а Иеварус остался в Ностраци.

Семя уже собирались торжественно провести по улицам города. Хотелось верить, это всколыхнет в народе надежду.

Чтобы добыть нам ярость, я запросил официальное, засвидетельствованное, с печатью, распоряжение отобрать тех, кто воплотит чувства Семени, как в предании об Игуре. Конечно, написанное в более сухих формулировках. Все наше предприятие по-прежнему держалось в тайне.

Мое нетерпение было налицо. Я рвался поскорее отправиться в путь до акарского поселения.

Глава шестьдесят шестая Далила

Не только мечом владела Сэльсидон – в ее распоряжении был и щит. Золотой и преисполненный силой солнца, он нес на себе узор сомкнутого ока и был именован Солнечным. Стоило оку раскрыться, свет его опалял все сущее, покуда хватало взора. Почему Сэльсидон отказалась от щита и где он ныне, остается неизвестным.

– «Домыслы и теории». Книгочей Монир

Вернувшись домой, я первым делом выпроводила Ясмин, которую распирало от любопытства. Даже будь у меня силы, я все равно не имела права рассказать ни слова. Подруга поначалу насупилась, но в конце концов оттаяла, напомнив, что я теперь в долгу.