Одиночество дипломата

Весна и лето 1934 года показали, что дальнейшие встречи Буллита с Литвиновым бесполезны. Одно время Билл наивно пытался объяснить несговорчивость советских властей подковерными интригами в Кремле и тем, что «Литвинов не докладывает Сталину подробно нашу позицию». Впрочем, послу понадобилось не так много времени осознать, что в стране существует мнение только одного человека.

Дипломат находил все меньше поводов восхищаться кумачовой Москвой. Менее всего ему нравилось, что за ним повсюду следуют агенты НКВД. Внешнее наблюдение докладывало на Лубянку, что у Буллита развивается роман с балериной Ольгой Лепешинской. Более детальной информации получить не удалось: посол и балерина отрывались от наблюдателей во время долгих загородных прогулок. Билл рассказывал, как однажды им удалось обмануть слежку, прыгнув на пароходик, идущий по Москве-реке. Вечером того же дня к послу подошел «сотрудник в штатском» и попросил более не убегать от них, иначе охрану накажут.

Западная желтая пресса не упускала случая уколоть «большевистского посла», смакуя непрекращающиеся «похождения» его бывшей супруги: Луиза выселена за неуплату из квартиры, миссис Брайант арестована за пьяный скандал, вдова Джона Рида выпрыгнула из окна лечебницы для алкоголиков и сломала ногу. И каждый раз Буллит отправлял круглые суммы в Париж для улаживания конфликтов с хозяйкой пансиона или оплату счетов из больницы. Писатель Сомерсет Моэм, знавший Луизу Брайант со времен русской революции, вывел ее под именем Софи Макдональд в романе «Острие бритвы»: потерявшая мужа и ребенка «американка на пособии» ведет беспорядочную жизнь в притонах Парижа, медленно убивая себя абсентом и наркотиками.

В июле 1935 года в Москве открылся VII конгресс Коммунистического Интернационала. Заседания проходили в Колонном зале Дома Союзов (некогда Благородного собрания), в бывшем бальном зале, описанном Пушкиным в «Евгении Онегине». Сталин появился в президиуме под своим портретом, но не выступал. Молотов со товарищи обеспечили предсказуемое согласие делегатов на все, что от них потребуется. Ежов, будущий «железный нарком», вместе с другими работниками НКВД, вошел в руководящий состав «Штаба всемирной пролетарской революции».

Узнав о готовящемся съезде, Буллит был вне себя и сделал заявление, что приезд американских коммунистов в Москву означает нарушение «джентльменского соглашения» между Литвиновым и Рузвельтом. Но американская делегация все-таки прибыла в Москву. Более того, секретарь компартии США Эрл Браудер и ее председатель Уильям Фостер были избраны в президиум конгресса. Буллит отправил резкую ноту в наркомат иностранных дел, обвиняя Кремль во вмешательстве в американские дела и пропаганде мировой революции. Ответ заместителя наркома Крестинского был очередным перлом большевистского этикета: советское правительство «не несет ответственности» за деятельность международного Интернационала, заседавшего в Москве.

8 июля 1935 года Буллит при встрече с Литвиновым спросил: «Верно ли, что открытие конгресса Коминтерна состоится в Москве 20 июля?» Улыбнувшись, нарком ответил: «Вы больше знаете о III Интернационале, чем я. Даже Сталин не знает этого». Один из видных советских дипломатов и разведчиков, сбежавших на Запад, Александр Бармин, писал: «Литвинов, как хороший картежник, всегда умудрялся сохранять некий ореол таинственности. В своих заграничных поездках после чисток он загадочно улыбался, и продолжал улыбаться даже тогда, когда его детям запретили сопровождать его, даже когда его жене запретили жить в Москве и отправили на Урал». Билл Буллит докладывал госсекретарю К. Халлу: «С советским министерством иностранных дел трудно вести переговоры, потому что в этом институте ложь — нормальное явление, а правда — ненормальное, и твой рассудок оскорбляется радостным притворством, что ты поверил лжи».

Вдалеке от крикливого съезда под надзором НКВД работали так называемые военно-политические курсы Коминтерна, на которых иностранных визитеров обучали приемам конспирации, тайнописи, шифровальному делу, средствам связи, теории и практике вооруженного восстания, тактике уличного боя, партизанскому делу. Буллит писал в госдепартамент, что руководитель Коминтерна Георгий Димитров, выступая в Москве, говорил, что «дело коммунизма лучше всего проводить через тактику троянского коня и настоящие коммунисты не должны считать для себя недостойным, если они в нужный момент прикинутся друзьями демократов, чтобы затем при удобном случае поставить этих демократов к стенке… Лояльность верующих правоверных коммунистов относится не к стране, гражданами которой они формально являются, но к своей вере и к Халифу этой веры».