Одиночество дипломата

Штаб-квартира германского командования расположилась в отеле «Крийон» на Площади Согласия. Соседним зданием было американское посольство с гордо развевавшимся звездно-полосатым флагом. Немецкие телефонисты стали налаживать кабельную связь для прибывающих генералов. Бывший префект полиции Роже Ланжерон вспоминал: «Прошлой ночью немцы начали работать на крыше посольства. Буллит немедленно сообщил командующему, что если они не уйдут в течение часа, он будет это рассматривать как вторжение на американскую землю и откроет огонь по любому, кто будет там находиться… Немцы тут же убрали все за собой». Как признавался Рузвельту сам Буллит, посольство располагало двумя револьверами и сорока патронами.

18 июня 1940 года новый глава французского правительства маршал Петэн запросил у врага перемирия. С начала Второй мировой войны прошло меньше девяти месяцев. Собственно же боевые действия во Франции продолжались немногим более шести недель. «Сцена потемнела быстро», — написал в те дни Рузвельту британский премьер Черчилль.

Через неделю, 25 июня, Уинстон Черчилль, понимая, в сколь тяжелом положении оказалась Англия, отправил письмо в Москву с предложением восстановить прерванные пактом Молотова-Риббентропа контакты. Сталин не посчитал нужным ответить. Молотов в свою очередь отправил в Берлин «самые горячие поздравления в связи с успехами германской армии». Спустя годы Черчилль написал: «Не предугадывая своего собственного будущего, советское правительство наблюдало за крушением того самого второго фронта на Западе, создания которого ему вскоре предстояло требовать с такой страстью и ожидать так долго и мучительно».

Представителей капитулировавшей Франции доставили на станцию Ретонд в Компьенском лесу под Парижем. Здесь 11 ноября 1918 года в белом салон-вагоне французский главнокомандующий Фош продиктовал немцам условия перемирия. По приказу Гитлера исторический вагон Фоша был изъят из музея и, чтобы как можно больше унизить «версальских лягушатников», поставлен на то самое место, где он стоял 22 года назад. Не скрывавший злорадства генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель принимал французскую капитуляцию.

На следующий день Гитлер осматривал поверженный Париж: постоял перед гробницей Наполеона, посетил здание Оперы, сфотографировался на фоне Эйфелевой башни. Вечером он вызвал творца «арийского классицизма» Альберта Шпеера и приказал подготовить план реконструкции Берлина: германская столица к 1950 году должна была затмить Париж в качестве архитектурной столицы мира.

В Рейхе чередой шли торжества. На парадных военных мундирах сверкали новые нашивки и ордена — черные Железные кресты с серебристыми ободками, золотые Дубовые листья, Рыцарские мечи. Берлинские портные сбились с ног, выполняя срочные заказы на новые мундиры. На многотысячных офицерских приемах победители получали корзины-подарки «от фюрера» — бутылки французских вин, датскую ветчину, бельгийский шоколад. Выступая в рейхстаге Гитлер милостиво пообещал не покорять Британию, если Лондон согласится прекратить войну и признает все германские завоевания.

Тем же летом 1940 года Советский Союз присоединил три балтийских государства и отторгнул у Румынии провинции Бессарабию (ставшую советской республикой Молдавией) и Северную Буковину, включенную в состав Украины. Часть Литвы, согласно советско-нацистским секретным договоренностям, входила в «сферу германских интересов», но Сталин не озаботился дипломатическими формальностями. Оккупация Буковины, в прошлом исконной земли австрийской короны, никогда не оговаривалась в протоколах как «зона советских интересов», что вызвало сильное неудовольствие Гитлера.

Молотов говорил с трибуны Верховного Совета: «…народы Литвы, Латвии и Эстонии в дружеском порыве выбрали таких представителей, которые единодушно объявили о введении Советской власти во всех трех странах и о входе этих стран в состав СССР». Пояс новых земель от Финляндии до Черного моря был на четверть больше площади всей Франции. Сталин добавил пять новых социалистических республик. «Советский Союз увеличился за последний год более чем на 23 млн. населения», — сообщил Молотов. Была и некоторая убыль населения: десятки тысяч «антисоветских элементов», литовские священники и врачи, румынские учителя и журналисты, эстонские офицеры и фермеры отправились в вагонах для скота на медленную смерть в сибирскую ссылку. Мир еще не знает о Катыни и других ужасах «великого освободительного похода».