Одиночество мага. Том 2

Старшая старательно избегала Фесса, но нет-нет они да и сталкивались в коридорах дворца; некромант каждый раз с печалью замечал, что в глазах Старшей растёт самая настоящая ненависть. Она, несомненно, поняла. Потому что знала о трактате Салладорца куда больше, чем открывала даже самым преданным своим птенцам. И она не задавала Фессу никаких вопросов. Не пыталась завязать спор; это только делало честь её уму — тому, кто готов немедленно покинуть сей мир, не о чем говорить с тем, кто пытается этот мир так или иначе, но защитить.

«Что дальше? — не переставал спрашивать себя Фесс. Поединка со Старшей он, само собой, не боялся. Наоборот, он знал, что его рука почти наверняка дрогнет, если придётся причинить девушке вред — пусть даже и в порядке самозащиты. Почему так всегда? Ты не находишь понимания даже у казалось бы, своих самых прямых и единственных союзников. Впрочем, слегка перефразируя незабвенного Патриарха Хеона, у некроманта «есть только два союзника — его меч и его магия».

Начался второй месяц, и тут Старшая наконец не выдержала. Наверное, потому, что птенцы с жаром обсуждали на занятиях и после них самые действенные способы упокаивания некрополей и умиротворения злобных зомби, а отнюдь не способы скорейшего и вернейшего Ухода.

Фесс заметил, что Старшая дождалась трёх каких-то странных гонцов. Они прискакали издалека, запылённые, на измученных конях. Странные люди, загорелые до черноты, с ранней сединой, как и сам Фесс. Они молча поклонились Старшей, передали какую-то грамоту; девушка прочла её, закусив губу, потом подошла к ближайшему факелу и сунула затрещавший пергамент в пламя, каблуком растёрла по полу пепел. И повернулась к Фессу.

— Время поговорить. — На сей раз не прозвучало ни «Великого», ни даже просто «Мастера». — Время поговорить.

Они были одни в просторном зале. За плотно занавешенными окнами разгоралось утро, но здесь, за толстыми стенами, по-прежнему властвовал сумрак.

— Поговорим, — кивнул Фесс. Рядом со Старшей вста-ли не только четверо её обычных охранников, но и трое странных пришельцев. В серых просторных куртках, мешковатых, зауженных понизу штанах — и не держа на виду никакого оружия. Фесс тоже оставил всё своё снаряжение наверху, кроме лишь короткого ножа на поясе — но с ним он не расставался практически никогда. Он не боялся — ему было горько. Ему казалось, он знает, чем всё это закончится.

— Ты не Великий Мастер, — Старшая не стала тратить время на долгие предисловия. — Ты должен уйти. То, что ты говоришь, противоречит истинному учению нашего Наставника. Ты лжёшь нам. Уходи. Я выдала бы тебя Инквизиции, но я не хочу марать руки сотрудничеством с серыми. Уходи. Дверь открыта. Уходи и не возвращайся.

Фесс молча покивал головой. Скрестив руки на груди, он спокойно смотрел прямо в глаза девушке. В глаза, яснее ясного говорившие ему: «предатель».

— Ты ошиблась, Старшая, — негромко сказал он. — Если бы ты дала себе труд хоть чуточку подумать, ты вспомнила бы мои слова — те, что я сказал тебе в самом начале. Я — не Эвенгар Салладорский и никогда им не был. Никогда не прикидывался я также и что владею его силой или его искусством. В чём я обманул тебя, Старшая, в чём предал?

— Что ты говорил птенцам?! — взвизгнула девушка, её лицо налилось кровью, кулаки сжались. — Какое им дело до каких-то там зомби, кладбищ, грязных пахарей и прочей мрази, ковыряющейся в грязи?! Мы — особые, мы — избранные, мы идём великим путём, и никто не сможет сбить нас с него!

— Старшая,— Фесс протестующе поднял руку, — я…

— Я прекрасно знаю, что ты собирался сделать, — прошипела она ему в лицо, словно дикая кошка. — Сказать, что этот мир нуждается в вас! В вашей силе! В вашей защите! Нам плевать на этот мир, на всё, что в нём и в его пределах! Мы пойдём нашей дорогой, и никакие… никакие… — она захлёбывалась от негодования, — никакие мерзавцы, чью задницу мои птенцы спасали, рискуя жизнями, не посмеют

Фесс посмотрел на неё долгим взглядом, и Старшая осеклась — несмотря на то что за её спиной стояли семеро, наверняка далеко не последние бойцы; что же касается недавно прибывшей троицы, некромант не сомневался, что они имеют отношение к Храму — к тому самому, откуда сбежала в своё время Рысь. Справиться с Рысью, всего-навсего учеником Храма, не вошедшей в полную силу, было нелёгкой задачей. А если тут трое рыцарей Храма…

— Хорошо, Старшая. — Фесс не стал спорить. — Я ухожу. Дай мне только собрать мои вещи. Это не займёт много времени. Пререкаться с тобой я не вижу смысла. Я только надеюсь, что другие птенцы могут и поставить под сомнение твою правоту… после моих уроков. А ты можешь провести над вашими отрывками всю оставшуюся жизнь, ты, отражение древней ненависти, подпитываемая чёрной памятью этих стен — ты можешь и дальше рыться в ваших свитках. Ты всё равно никогда не найдёшь пути. Как бы ни старалась. А теперь я ухожу.