Говоря об одиночестве в семье, нужно обязательно сказать, что одиночество — буквальное, физическое — бывает человеку в какие-то моменты решительно необходимо. Не важно, есть ли у него близкие люди и насколько он дорожит ими. Не случайно о Господе сказано, что
У митрополита Антония Сурожского есть такой пример. Человек может порой молиться Богу в таком опустошенном, внутренне истощенном состоянии, что даже не способен ощущать своей любви к Нему. Но его слова о любви к Богу будут правдой, потому что эта любовь в его душе есть: пусть он и не может проявить ее сейчас, об этом свидетельствует его жизнь. И то же самое, добавлю, может происходить и в семье. Приходит человек домой усталый, вымотанный, а там любимая жена, любимые дети. Но он не может с ними общаться, единственное его желание — побыть одному. Жена его спрашивает: «Ты меня любишь?» Он говорит: «Да». — «А почему я этого не вижу?» А потому что в нем и физические, и душевные силы истощены — он понимает, что любит, но не в состоянии в данный момент эту любовь проявить, в нем самой жизни чуть-чуть осталось.
Вот отсутствие взаимопонимания в таких ситуациях, по моему опыту общения с людьми, сегодня просто тотально. И чаще всего это касается людей некоторых определенных профессий. Работа в полиции, служба в армии, командировки в горячие точки — словом, все, что связано со стрессом, ненормированным рабочим днем, с перегрузкой впечатлениями, которые в сознание обычного человека не укладываются. Когда человек живет такой жизнью, непонимание близких воспринимается гораздо острее, поскольку его силы постоянно напряжены. А его супруга в это время сидит дома и жалуется кому-то по телефону: «Его опять нет. И чем только он там занимается! Так невозможно жить…» Причем чаще всего это сопряжено с тем, что она живет на те деньги, которые муж домой приносит, потому что любит ее и ощущает ответственность за семью. И при этом ей, конечно, хотелось бы, чтобы ее саму, если в дом, допустим, кто-то начнет ломиться, полиция защитила в любое время дня и ночи и чтобы «скорая» выезжала круглосуточно и приезжала быстро. Но не хочется, чтобы этим занимался ее муж.
Как-то мы говорили с немолодым уже человеком, отдавшим много лет службе в силовых структурах. Они прожили с женой больше двадцати лет, вырастили дочь. И вдруг он мне говорит: «А я однажды решил застрелиться, но не смог нажать на курок». Оказалось, что мысль эта пришла к нему, когда сделалось понятно, что жизнь уперлась в тупик: с женой они давно уже стали чужими людьми, дочку он очень любил, но она выросла, и они жили уже, по сути, разной жизнью. И он вдруг осознал, что его вообще ничего в этой жизни не держит. Но когда пистолет был уже приставлен к виску, он вдруг увидел перед собой лицо командира. «И хочу нажать на курок, а он стоит передо мной, как наяву, — и не могу». А надо сказать, что командир у этого человека был верующий — со своеобразной церковностью, своеобразной христианской жизнью, но, безусловно, христианин, и христианин очень искренний. Каждый раз, попадая в какой-нибудь храм или монастырь, он подавал записки о здравии всех своих сотрудников, заказывал молебны и молился о них сам. И в ситуации, когда ничто уже не могло перевесить в душе моего собеседника мрак одиночества, эта молитва командира вдруг оказалась на другой чаше весов. И перевесила — чувство ответственности, стыда перед своим командиром этого человека удержало.
К чему я об этом говорю? К тому, что когда человек испытывает одиночество там, где его не должно было быть, Господь непременно посылает людей, которые становятся для него родными и близкими, хотя к тому вроде и нет оснований. И нужно уметь это разглядеть, не отвращаться, когда ты хотел в своей жизни одного, у тебя это не получилось, но тебе взамен дают другое. Если ты способен это другое принять как дар и благодарить Бога, ты уже не будешь так нуждаться в том, чего ты лишился.