Одиночество в глазах (СИ)

Через минуту Хенрик настигает Тарьея возле пустой остановки и резко останавливается прямо за его спиной. Сандвик слышит его сбитое дыхание и обречённо закрывает глаза. Он не хочет пугать Холма своим мрачным видом, но радость вскипает в сердце, потому что тот помчался следом за ним, несмотря на обиду. Хенрик не выдержал мучительного молчания, которое дымной тучей нависало над ним и Тарьеем последние три дня. Сандвик нервно растирает ладонями и без того измятое лицо и медленно поворачивается, утыкаясь взглядом себе под ноги.

- Я не могу отпустить тебя в таком состоянии, - недовольно качает головой Хенрик, рассматривая лицо блондина. Он замечает, что Тарьей нервничает: ресницы дрожат, губы сжаты почти до крови, а руки и вовсе спрятаны за спиной. Холму приятно осознавать, что юный фотограф разделяет его чувства, мучается не меньше его самого, но невыносимо больно видеть мальчишку таким поникшим и уставшим. Недосып прорезается свинцовыми кругами под глазами, и это вгоняет Хенрика в ступор. Он точно не такого результата добивался.

- Я опоздаю на работу, - бормочет себе под нос Тарьей, но Холм отчётливо слышит каждое его слово. Хенрик растерянно засовывает руки в карманы тёмно-зелёной куртки и не знает, как растормошить поникшего Сандвика. Тот совершенно не идёт на контакт, а лишь блуждает в своих мыслях где-то далеко отсюда. Новый укол режущей боли пронзает сердце, когда Хенке замечает на полыхающих щеках парня засохшие слёзы.

- Удели мне пять минут, - настаивает на своём Хенрик, наблюдая за Тарьеем. Холм чувствует, что тот боится смотреть ему в глаза, будто нашкодивший ребёнок, и на стальном лице пробегает скупая улыбка. Сандвик винит себя в том, что оттолкнул Хенке, но в силу неопытности не находит нужных слов для извинения. В голову сбредает одна сентиментальная хрень, которая больше подходит для дешёвой мелодрамы, чем для серьёзного разговора. Хенрик театрально прокашливается в кулак и с трудом привлекает внимание парнишки: - Поедешь на другом автобусе.

- Я тебя слушаю, - подводит глаза Тарьей, тревожно сцепляя губы. В дрожащем голосе леденеет страх, смешанный с волнением, и Сандвик готов упасть на асфальт, чтобы не видеть пытливого взгляда Хенрика. Тот буравит его своими искрящимися глазами, будто высчитывает количество вздохов, и водит ботинком по асфальту. Ему нравится видеть Тарьея взвинченным и краснеющим, потому что понимает, что причина его смущению – только он.

- Почему ты всегда смущаешься, когда я смотрю на тебя? – восклицает Хенрик, любопытно заламывая бровь. Тарьей бросает на него короткий взгляд и снова смотрит себе под ноги, будто не расслышал вопроса. Холм задал безобидный вопрос, хотя в мыслях крутились иные слова. Сандвик смутился ещё больше, вжимая голову в плечи, и по привычке облизал языком губы. Он нервничает и даже не подозревает, насколько его замешательство заводит Хенрика.

- Ты об этом хотел поговорить? – хмурится Тарьей, недовольно скрещивая руки на груди. Он пытается говорить как можно увереннее и сдержаннее, но мучительный ком вьётся в горле юлой, выбивая из лёгких последние остатки кислорода. Хенрик небрежно отшучивается, но выглядит напряженным, как натянутая струна, и это тревожит Сандвика. Холм бежал за ним неспроста, и Тарьей с опаской ждёт продолжения разговора.

- Нет, тебе не кажется странным, что двое малознакомых людей, вместо того, чтобы пообщаться поближе, отталкивают друг друга? – Хенрик требовательно смотрит на Тарьея, подняв брови вверх. Скупая улыбка касается его губ, но в голосе трещит ощутимая обида, которая ранит Сандвика в самое сердце. У Холма молнии искрят перед глазами от поникшего вида мальчишки. Им обоим хочется под землю провалиться от страха, но несколько минут разговора, пускай и такого плоского, сейчас для них слаще мёда.

- Видимо, один из них – грёбанный придурок, который боится подпускать к себе людей, – Тарьей издаёт нервный смешок и засовывает руки в карманы. Ледяная дрожь прошибает всё тело, и он боится спугнуть Хенрика. Но тот не шевелится - молчит, слушает и сверлит глазами. Сандвик кривит губы в несмелой улыбке и добавляет: – Ты обязан его простить.

Хенрик расплывается в заразительно-весёлой улыбке, лукаво поднимая брови. Его полотняное лицо оживает, вспыхивая солнечными искрами в глазах. Ледяной океан оттаивает, растекаясь ярко-голубыми теплыми волнами. Тарьей перестаёт чувствовать горечь во рту от недостатка слов и прошибающую дрожь, парализующую всё тело: он ныряет в этот зовущий океан с головой без зазрения совести. Он не боится, что студёные воды затянут его на дно. Он не утонет, пока лучистая улыбка не исчезнет с лица Хенрика.

- Тебя не за что прощать, - шепчет Хенрик. Он откидывает на затылок волосы, которые теребит ветер, и неторопливо подступает к Тарьею, который не может отвести от него глаз. Сандвик издаёт приглушённый вздох и застывает перед блондином, как ледяная скульптура. - У тебя всё в глазах написано.