Одиночество в глазах (СИ)

Хенрик бегло прощается с Леей, отблагодарив её за успешное сотрудничество, и мчится за Тарьеем. Плевать, что на нём до сих пор висит черная шёлковая рубашка, усеянная белыми кляксами. Плевать, что Камилла разъярённо кричит ему в спину. Плевать, что Карл провожает его тревожным взглядом. Ему нужно найти Сандвика, пока тот не нафантазировал себе самого худшего. Холм до сих пор не понимает, почему бегает за ним, как собачка. Он за Терезой никогда так не бегал, хотя встречались они не один год. Встречались. А что тогда у него с Тарьеем? Тот в упор не замечает, как Хенрик нежно к нему относится, как заботится о нём, как тянется к нему. Да он боготворит его, чёрт возьми. Почему весь его мир вдруг перевернулся вверх дном? Почему Холм всё реже улыбается, если рядом нет Тарьея? Почему сердце ожесточённо скрипит, когда рядом проходит этот солнечный мальчик? Почему руки трясутся, когда Сандвик смущённо смотрит на него из-под опущенных ресниц? Да потому что влюблён до безумия, уже три недели. С первого дня, когда увидел. Эти поникшие изумрудные глаза, натянутая улыбка, дрожащие ресницы и румяные щеки. Он помнит всё. Он помнит, как его сердце с хрустом растаяло от беспокойного взгляда этого мальчишки.

Тарьей понимает, что поступает, как двенадцатилетняя школьница, постоянно сбегая от Хенрика. Он боится поверить в искренность его ухаживаний, боится свободно посмотреть в его бездонные глаза, боится прислушаться к нему. Сандвик был заложником гложущего одиночества и боли слишком долго и отвык от банальной заботы. Он убегает сломя голову от проблем, замуровывает в себе зарождающиеся чувства, искореняет доверие к людям и к самому себе. Нельзя убежать от самого себя и вывести из сердца любовь, как грязное пятно. За любовь нужно бороться, потому что без неё жизнь утратит всякий смысл. Мама не уставала повторять эту вечную истину Тарьею с детства. Сандвик знал, что родители любят его и со временем простят, но не собирался возвращаться домой так быстро. Он вообще не думал возвращаться, особенно сейчас, когда все его мысли занимает один единственный человек.

Телефон в кармане сердито вибрирует, но Тарьей боится ответить на звонок. Он более чем уверен, что именно Хенрик терроризирует его мобильный. Сандвик не может сейчас ни говорить, ни слушать: острый ком в горле норовит вылиться в рыдания. Тарьей слишком сильно привязался к Холму – помешался на его медовой улыбке и двух плескающихся в его глазах океанах, увлёкся задушевными разговорами с ним, стал зависим от его сообщений с пожеланиями «Доброго утра» и «Спокойной ночи». Сандвику нравились многие парни, с одним из них он даже встречался полгода, но сейчас всё было по-другому. Чувства вспыхнули слишком быстро и накрыли его с головой. Юный фотограф намеревался найти хороших друзей в Осло, но не ожидал встретить… любовь.

- Привет, мам, - Тарьей неохотно принимает звонок, потому что не осталось сил скрываться и отмалчиваться. Он не отвечал на звонки родителей в течение двух недель, а короткие сообщения не устраивали их. Сандвик понимал их беспокойство, но боялся услышать голос мамы. Тарьей знал, что не сдержит слёз, что печальный голос матери распнёт его пополам и принесёт немало боли. Но Глория не заслуживала такого обращения, потому что она по-прежнему оставалась его матерью и он любил её, несмотря ни на что.

- Сынок, я так рада слышать твой голос, - сухой голос Глории дрожит от слёз, которые она пытается сдерживать. Но Тарьей чувствует, сколько боли и сожаления звенит в каждом слове. Ей тяжело говорить, но она не сдаётся: - Почему ты не отвечал на наши с отцом звонки?

- Мне просто нужно было время, как и вам, - надрывно вздыхает Тарьей и устремляет взгляд в окно. На улице сгущаются тучи, а у него под глазами собираются тонкие складки от горечи. Сандвик нервно скользит подошвой кроссовка по кафельному полу и пытается заглушить гулкое сердцебиение. – Я знаю, что вы осуждаете меня, поэтому мне хотелось немного придти в себя, чтобы … не сломаться.

- Тарьей, мы не держим на тебя зла, - мама говорит сквозь слёзы, и Тарьей не ощущает в её голосе ноток лжи. Глория растеряна, но абсолютно уверена в своих словах. Сандвик недоверчиво хмурится, но продолжает слушать. – Мы с папой любим тебя таким, какой ты есть, что бы не случилось, потому что ты наш единственный сын. Мы хотим, чтобы ты вернулся домой.

- Мам, прости меня, - Тарьей выдавливает из себя каждое слово, чувствуя подкатывающийся к горлу ком. Одинокая слеза катится по щеке, а сердце крошится от боли – он крепче прижимает телефон к уху. Вязкое болото затягивает его, и Сандвик понимает, что виной всему неконтролируемые чувства, пожирающие его сердце. Родители готовы простить его, но Тарьей впервые осознаёт, что не хочет возвращаться домой не из-за обиды. Из-за Хенрика. – Я знаю, что не должен был бросать вас, но я не могу вернуться. Так будет лучше для меня.