Читаем Одиночество в глазах (СИ) полностью

Хенрик молниеносно переводит взгляд на объект обожания Карла и едва не раздавливает пальцами чашку с остывшим латте. К их столику направляется парень в тёмно-зеленой куртке. Сандвик выглядит помятым и слишком задумчивым, и его опущенные плечи моментально бросаются в глаза. Из-под темно-красной бейсболки, надетой козырьком назад, выбиваются короткие песочные кудри, искусно подчёркивающие овал лица. Тарьей практически не смотрит на Карла, скрывая смущение за притворной улыбкой. Почему-то это зрелище кажется Холму до жути трогательным, и он невольно улыбается. Хенрик пристально следит за молочно-белым лицом блондина, пронизанным созвездиями родинок, и пытается рассмотреть цвет его глаз. Он видит только непрерывно вздрагивающие длинные ресницы и непозволительно красивые, словно вычерченные, брови, изогнутые в немом ожидании.

- Привет, - обзывается Тарьей с натянутой улыбкой, устало падая на свободный стул. Наконец, он поднимает глаза на присутствующих, и Хенрик издает сдавленный вздох. Изумрудные глаза с янтарным отливом – до одури завораживающие, но такие несчастные. Никакая скупая улыбка не скрасит одиночества в этих двух зелёных омутах.

- Рад снова тебя видеть, - приветливо щебечет Карл, пожимая Тарьею руку. Сандвик упрямо не замечает Хенрика, хотя тот последние две минуты не перестает сверлить его глазами. Холм хмурит брови и под столом ударяет коленкой Эггесбо. Тот с горем пополам вспоминает, что они с Тарьеем за столиком не одни, и виновато оглядывается на Хенке: - Познакомься с моим лучшим другом, который, собственно, и является той известной моделью. Хенрик Холм.

- Для друзей можно просто Хенке, - игриво ухмыляется Холм, протягивая руку Тарьею. Тот неосознанно заливается краской, переводя взгляд на нового знакомого. Хенрик однозначно выглядит, как настоящая модель, даже в повседневной одежде: правильные черты лица, точеная шея, сногсшибательная улыбка. Но его сапфировые глаза – Тарьей тонет без права на спасение и не может проронить и слова.

- Приятно познакомиться, - кивает Сандвик, выдавливая из себя слова почти по слогам. Широкая улыбка расцветает на лице Хенрика, а в глазах воспламеняется костёр. Тарьей чувствует, что горит: пот нещадно обжигает лицо, кожа плавится, а глаза превратились в раскаленный уголь. Он даже моргнуть не может или хотя бы перевести взгляд на Карла, который с недоумением смотрит на обоих парней последние секунд десять.

- Карл, может, ты сходишь и закажешь нам кофе? – небрежно бросает Хенрик, подмигивая Тарьею, нагоняя на парня волну леденящего пота. Он уже не находит сил, чтобы остановить Карла. Сейчас он точно не собирается оставаться с ним наедине. Сердце проломит в грудной клетке дыру, и он окончательно потеряет контроль над собой.

- Но я хотел подробнее рассказать Тарьею о его работе, - удивленно выгибает бровь Карл, ища жалостливым взглядом поддержки у Сандвика. Но тот обескуражено молчит и даже на него не смотрит. Блондин бегает глазами по полу, ощущая на правой икре твердую ступню Хенрика. Тарьей не чувствует боли: острая дрожь по телу туманит рассудок. Подросток не понимает, чего добивается Хенке, но жадный интерес побеждает в схватке с разумом. Его завлекает игра соблазнительного блондина напротив.

Когда Эггесбо наконец уходит, с опаской поглядывая на Хенрика, тот спокойно убирает ногу и откидывается на спинку стула, наблюдая за реакцией Тарьея. Холм хитро играет бровями, заглядывая прямо в глаза нового знакомого. Сандвик для него - закрытая книга с манящей яркой обложкой, которую невыносимо хочется открыть, чтобы подробно изучить страницу за страницей. Неизведанный волшебный мир с живописными видами, который увлекает с первого взгляда свежестью и теплотой. Жаркое утомленное солнце, скрытое под толщей дымчатых облаков, которое боязливо тянет к тебе свои лучи. Солнечный маленький мальчик. Такой хрупкий, подавленный, тоскующий. Нет, никакой он не маленький мальчик. Просто человек с измученными глазами и пламенной душой. Он прожигает Холма взглядом в ответ и просто улыбается – так открыто, радостно и свободно. Тарьей умеет читать мысли? Всё может быть.

========== Глава 4. Не лезь в израненную душу ==========

Комментарий к Глава 4. Не лезь в израненную душу

Lana Del Rey – Serial killer

Kadebostany – Walking With A Ghost

P. S. Я создала группуи всех вас жду здесь :3

В глазах человека кипучая боль и отчаяние отражается, как в зеркале. Скрываясь под натянутой улыбкой, ты не избавляешься от страданий – ты усыпляешь их, как под воздействием сильнодействующего снотворного. Боль ощущается слабее, дурные воспоминания тревожат меньше, но они никуда не исчезают. Рана на сердце медленно затягивается, но любое неосторожное слово или поступок разорвёт его по швам, и струящаяся кровь будет отравлять тебя сильнее.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Услышанные молитвы. Вспоминая Рождество
Услышанные молитвы. Вспоминая Рождество

Роман «Услышанные молитвы» Капоте начал писать еще в 1958 году, но, к сожалению, не завершил задуманного. Опубликованные фрагменты скандальной книги стоили писателю немало – он потерял многих друзей, когда те узнали себя и других знаменитостей в героях этого романа с ключом.Под блистательным, циничным и остроумным пером Капоте буквально оживает мир американской богемы – мир огромных денег, пресыщенности и сексуальной вседозволенности. Мир, в который равно стремятся и денежные мешки, и представители европейской аристократии, и амбициозные юноши и девушки без гроша за душой, готовые на все, чтобы пробить себе путь к софитам и красным дорожкам.В сборник также вошли автобиографические рассказы о детстве Капоте в Алабаме: «Вспоминая Рождество», «Однажды в Рождество» и «Незваный гость».

Трумен Капоте

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика