Одиночество в сети. Возвращение к началу

Алекс говорил короткими фразами по-немецки, Карина переводила на английский. Он начал с торжественного приветствия куратора из Министерства культуры Баварии, который, «несмотря на загруженность текущей работой, удостоил нас своим посещением». Она поймала взглядом лицо Карины и заметила ее ироническую улыбку. Она прекрасно знала, что из всех, с кем Алекс вел переговоры во время тендера на этот проект, он особенно болезненно ненавидел куратора, называя его «самым тупым немецкоговорящим бюрократом». Когда Карина закончила переводить эти фальшивые похвалы, Алекс незаметно дал знак, чтобы высокая блондинка в чрезвычайно короткой обтягивающей белой мини-юбке подала руку куратору и направилась с ним к середине зала. Так как главный, колонный зал Президиума был огромным, торжественный проход под стук каблучков красавицы-хостесс занял некоторое время и приковал к себе взгляды всех присутствующих. А вид был комичным, потому что куратор оказался коротконогим лысым толстяком с одутловатым лицом. Едва доставал блондинке-хостесс на высоких каблуках до плеча. Алекс, не отдавая микрофона, начал хлопать, что было сигналом для остальных. Раздались громкие аплодисменты. Это, должно быть, поразило эго куратора, потому что во время марша, который напомнил о полонезе на выпускном вечере, он приветствовал собравшихся кивками во все стороны. Она отметила, что хихикающие Алекс и Карина наслаждаются этим, в то время как куратор явно чувствовал себя знаменитостью, купающейся во всеобщем обожании. Все походило на тонко спланированную, изощренную месть Алекса куратору.

Когда аплодисменты стихли, хостесс проводила куратора к импровизированному столу и, поклонившись кавалеру, отпустила его руку. В тот момент Алекс начал презентацию «нашей команды, лучших специалистов своего дела, которые своими знаниями, мастерством, трудолюбием и кропотливой работой вернут былое великолепие этому замечательному зданию, в котором мы сейчас находимся». Она даже не подозревала, что банкир Алекс способен на такое красноречие – без пустословия, зато со вкусом и юмором.

Каждого представляли по имени и фамилии. Сначала он вызвал шесть женщин, а потом шесть мужчин, рассказал двенадцать разных биографий. В каждой из этих историй были и восхищение, и благодарность, но без лести и без вычурных комплиментов. Каждый раз с крупицей иронии.

Она испытала своего рода восторг, когда, стоя перед всеми, в какой-то момент услышала: «Надя – дочь трагически погибшего польского архитектора, оставившего после себя в Гамбурге десяток проектов, которые изучают в институтах, в том числе и в Политехническом университете в Швейцарии. Может быть, именно поэтому Надя так внимательно смотрит на камни и так нежно прикасается к ним…»

Восемь человек приехали в Мюнхен из Польши. Только она была из Познани, остальные из Торуни, Вроцлава и Гданьска. Помимо поляков, в команде были полненькая, в очках, Мелания из Любека, Анника, худенькая блондинка из Таллина, настоящий мачо Карлос из Барселоны и кудрявая Зорая из Боготы. Зораю вел черный лабрадор – собака-поводырь. Они знали, что в их команде будет студентка из Колумбии, которой Алекс учредил стипендию, а о том, что она слепая, не имели понятия.

Алекс закончил презентацию, спрыгнул с мешков цемента на пол, и, обнимая Карину, помог ей спуститься с поддона. Та быстро подошла к стоящей в стороне молчаливой группке молодых мужчин в слишком больших синих костюмах и вывела их на середину зала. Она стояла с микрофоном в руке и поочередно говорила на английском и немецком языках:

– В прошлом году я хорошо потрудилась. Мне удалось установить, что в университетах и политехнических институтах одного только Мюнхена работает восемнадцать профессоров из Сирии, в основном специалистов по точным наукам. Более ста двадцати врачей из Сирии заняты в мюнхенских больницах, клиниках и частных медицинских кабинетах. В начальных школах и гимназиях работают двести двадцать сирийских учителей. Математиков, физиков, химиков, биологов, но также историков и богословов. Восемь архитектурных бюро в Мюнхене принадлежат гражданам Сирии. Но мне не удалось найти ни одной сирийки, ни одного сирийца, из живущих в Мюнхене, кто был бы специалистом по реновации памятников. Поэтому год назад компания моего мужа Александра и моя решила это изменить и начать обучать реставраторов, которые сегодня являются беженцами, но через какое-то время, возможно, вернутся в свой родной Алеппо и будут спасать то, что можно еще спасти. Я рада сообщить вам, – сказала она, – что к нашей команде сегодня присоединились пять молодых коллег из Сирии, которых я хотела бы сердечно поприветствовать.

Она по очереди называла имена и фамилии. Каждый названный мужчина выходил из группы и кивком головы приветствовал собравшихся.