Одиночество в сети. Возвращение к началу

Урсула вернулась с подносом, на котором стояли три заиндевевшие стопки водки, посмотрела на плачущую Аню, поставила поднос на стол, села и забарабанила пальцами по столешнице.

– Послушай, дорогая, – сказала она наконец. – Слушай меня теперь внимательно. Я знаю твою Магду с рождения и даже раньше, потому что я прикладывала ухо к твоему животу, когда ты была беременна. Я ревновала ее к тебе еще до того, как она родилась. Страшно ревновала, но без черной зависти. Я всегда хотела иметь дочь, но не повезло. Когда она родилась, я завидовала тебе еще больше. Впечатлительное, умное, нежное, хрупкое, способное на сочувствие существо. Если меня спрашивали о детях, я врала, что у меня есть дочь, Магдалена. И что у нее самый высокий ай-кью в Польше. Я всегда гордилась ею. Всегда! Помнишь, как я радовалась, когда ты мне сказала, что она влюбилась в женщину? Я радовалась этому во второй раз, потому что сначала она рассказала об этом мне, сама. Мне первой. Умненькая девочка. Она решила, что я знаю тебя лучше, и хотела знать заранее, как ты отреагируешь. Она не боялась отказа. Нет! Она знает, что ты любишь ее больше жизни. И я ей тогда сказала, что ее мать давно любит двух женщин, хотя и не лесбиянка, и что она лучшая мама в мире, так что просто порадуй ее любовью и счастьем. И, скажу тебе, Аня, еще. Я на твоем месте при первой же возможности поехала бы в английское посольство и сделала бы запись в книгу благодарностей, если у них такая есть. В благодарность за то, что ваша дочь живет в стране, где она может жениться на женщине, которую она любит, и с которой хочет разделить свою, а не чью-то там еще жизнь. Потому что здесь, в этой нашей передовой средневековой камере пыток, такой возможности у нее не будет еще долго. Если вообще когда-нибудь будет. Поэтому предлагаю выпить за нее до дна. I would like to propose a toast[20]. За брак Магдалены и Роуз. Если я не умру до тех пор, клянусь, погуляю на их свадьбе.

Аня вскочила, обняла Урсулу, после чего все трое осушили до дна свои стопки.

Агнешка и Уля начали рассказывать о себе, Аня сидела молча и слушала подруг. Урсулу как прорвало: слова так и фонтанировали из нее, и она то и дело доводила подруг до слез анекдотами из жизни зрелой разведенки в стране женатых самцов. Агнешка, напротив, рассказывала о том, как дела в ее более чем двадцатилетнем браке. Урсула спросила про Якуба. Агнешка ответила, что он мужает, полностью компьютеризирован, и, если бы не они, она сидела бы сегодня на его лекции о каких-то странных компьютерах, которые пока не купишь ни в одном магазине. Призналась, что ее сын, кажется, наконец влюбился, но любовь молодая, только пробивающаяся ростком, которого пока не трогали ножницы садовника.

– О боже, ты иногда такое скажешь! Такую романтичную экономистку только поискать, – пошутила Урсула.

– Уля, у тебя что? Слабоумие? Ты забыла, что она всегда, после того как выпьет, переходит на стих? – усмехнулась Аня.

– А знаешь, Аннушка, я иногда мечтаю об остром приступе слабоумия. На свете столько вещей, о которых я хотела бы забыть раз и навсегда… Ну так что пьем, девочки? Дринк или вино?

Агнешка заказала мартини, Урсула снова апероль с двойным джином, Аня, которая с тех пор, как заболела, старательно избегала алкоголя, – жасминовый чай. То, что сегодня она выпила с ними водку, было действительно уникальным.

Агнешка сказала подругам, что летит в Нью-Йорк, и упомянула про билеты, которые достал муж Мадам.

– «Гамильтон»? Везет же некоторым! – воскликнула Аня с недоверием. – У Ларса недавно был день рождения. Три месяца назад я знала, что он будет в Нью-Йорке по делам, а он любит мюзиклы. Я решила купить ему билет на «Гамильтона». И что? А ничего! Все давно распроданы, а на Ebay цены начинались от пятисот долларов. Пришлось отказаться. У мужа вашей Мадам, должно быть, связи. Три билета за две недели до представления! Немыслимый трюк. Я так завидую тебе.

Агнешка посмотрела на подругу. Судя по тону ее голоса и мимике, уныние прошло. Теперь ее снедало любопытство. Она хотела вернуться к теме свадьбы Магды. Как будто читая ее мысли, Урсула сказала:

– Мюзиклы, нью-йорки, невесты и красавцы-пилоты. Живут же люди. Пожалуйста, не дразните меня больше и немедленно кончайте свои рассказы. Ты бы лучше, Аннушка, подбросила нам идейку относительно свадебного подарка для Магдалены и Розочки? Я не хочу опозорить себя третьим миксером или восьмым набором постельного белья. Вообще, было бы хорошо знать конкретно, – добавила она, переходя к бокалу с аперолем – что, как, когда и где.

Аня поставила чашку и начала рассказывать о Роуз, о том, как девочки живут в Эдинбурге, о том, как она их там навещала и видела их счастливую жизнь. А также о неслыханной метаморфозе Магды, которая из замкнутой меланхоличной индивидуалистки превратилась в человека радостного, энергичного, остроумного, эмоционального, ищущего близость.