Одиночество вдвоем

— Я не беспокоюсь. Вы моя пациентка, вот я и стараюсь быть полюбезнее.

— Спасибо, — проворно забрав авоську, она резко зашагала прочь.

Подошла Лала, веселая и немного усталая.

— Обед готов. Я даже умудрилась включить холодильник и поставить туда водку. Только сам не пей… Идет?

Бабирханов не слушал жену. Он стряхивал с себя пыль, стараясь не смотреть в ту сторону, куда удалилась женщина.

— Тебе нравится наша квартира, двор?

Лала счастливо улыбнулась. Лучшего и не надо.

— Ты молодец! И место, и двор, и квартира. Умница! Я, между прочим, не верила в обмен. Четыре на три. Незаконно ведь.

— В каждом законе есть исключения. Потому и тянули почти восемь месяцев.

Уже переодетые и умывшиеся подошли грузчики.

— Ну, хозяин, мы свое дело сделали.

— Спасибо вам. Поднимайтесь, и за стол. — Лала заспешила домой.

— Идите, идите. Я сейчас. — Бабирханов снял пиджак и принялся его чистить. И не заметил подошедшей сзади недавней знакомой.

— Вы не видели здесь девочку?

Бабирханов обернулся, затем снова принялся за свое.

— Какую?

Уязвленная его невниманием, женщина ответила резче, чем ей этого хотелось бы.

— Она здесь на лавочке сидела, с куклой.

— Айша?

— Как вы узнали, что ее зовут Айша?

— Она у нас. Если не ошибаюсь, обедает с моей дочерью.

— Какой ужас! — Женщина была неподдельно раздосадована. — Как она туда попала?

Ее досада вызвала в нем раздражение.

— Ничего ужасного я тут не вижу. Ребенок есть ребенок.

— А что вы на меня кричите? — удивилась она.

Бабирханов сдался.

— Простите, устал очень.

— Не надо было помогать мне. Тогда бы не устали.

Бабирханов оставил свое занятие и в упор посмотрел на нее. Та спокойно выдержала этот взгляд.

— Какая вы интересная…

— Ваша жена не хуже, — перебила она. — Пошлите мою дочь домой. — Она сделала шаг в сторону, но Бабирханов остановил ее.

— Простите.

— Что еще?

— Я сказал интересная не в том смысле, в каком вы поняли. И согласен — моя жена не хуже.

— Это все, что вы хотели сказать? — съязвила она.

Бабирханов вскочил на коня.

— Не совсем. Но на сегодня хватит. Меня зовут Бехруз. Мою жену Лала. А вас?

— Я не имею желания знакомиться, — резко ответила она, не примиряясь с ролью побежденной.

— Удивительно. — Бабирханов нехотя отошел в сторону. — Ваша внешность не соответствует духовному облику. Такая приятная и такая злая.

— Да, злая, — заупрямилась женщина. — Не нравится, тогда…

Бабирханов отреагировал мгновенно.

— Тогда, — быстро переспросил он. — Что тогда?

— Ничего, — заторопилась она. — И вообще — на нас с балконов смотрят соседи. Прощайте, доктор.

— Соседи? Ну и что?

Она ответила в тон.

— Вам ничего. А я женщина!

— Я в этом не сомневаюсь. Честное слово.

Женщина искренне рассмеялась.

— Думала, сомневаетесь.

Бабирханов перешел в наступление. Женщина была очень мила, и он с интересом разглядывал ее. Пристальнее, чем в первый раз.

— Как правило, о красивых женщинах всегда болтают, тем более о свободных.

— Уже и об этом знаете, — неприятно удивилась она.

— Чисто случайно. Ваша дочь похожа на вас.

— Я ей дам жизни, — заверила она, — болтушка.

Бабирханов силился вспомнить ее имя. Помнил ведь — очень распространенное, а вот какое…

— Фамилию вашу помню, а имя, к сожалению…

Спустившаяся за мужем Лала остановилась в дверях подъезда.

— Эсмира. Успокоились? Пошлите Айшу домой. — И, заметив Лалу, поздоровалась с ней.

— Здравствуйте, — неловко пробормотала она уходя.

— Здравствуйте. Кто это? — спросила Лала.

— Мать этой девочки, — безразлично ответил он. — Рабочие ждут?

— Давно. А ты здесь, понимаете ли, с женщинами знакомишься, — пошутила она.

— У меня есть ты, есть Света, есть папа. Кстати, он уже дома?

— Нет еще. — Волна ревности отхлынула, и теперь Лала была весела. — И плюс трехкомнатная квартира. — Она взяла мужа под руку, и они пошли домой.

Дни летели, как птицы. Так сменяются кадры в кинофильме. Однообразными их назвать было нельзя. У Бабирханова появились дополнительные хлопоты.

Старый папаша, контуженный в сорок третьем, умиляясь обходительностью сына и снохи, заметно капризничал. Иногда он требовал абсолютной тишины, порой обижался на затишье. Плохо ел дома, старался не садиться со всеми за стол. Вдобавок у него притупился слух, ухудшилась координация движений. Не следил за внешностью, не думал о личной гигиене. Бабирханов, нервничавший поначалу, вскоре догадался — признаки наступившей старости. Восьмой десяток, шутка ли. И клином в этом возрасте торчала война, наградившая отца контузией. Еще несколько лет назад болезнь не давала о себе знать. Но вот теперь Бабирханов понял — контузия, как притаившаяся мина, дождалась-таки своего часа и начала разрушающее действие. Отец старел на глазах, стал равнодушнее к увлечениям, прельщавшим его прежде.

Отношение к мужу у Лалы было прежнее, но эти больные изматывали ее, не оставляли времени для самой себя. Мужу тоже было не до нее. Работа, семья, два дома. Он, как и прежде, доставал продукты питания с расчетом на две семьи — для своей и матери. Маил теперь находился в больнице, которая его еще больше калечила.