Одиночка

Очередь двигалась действительно быстро. Ребенок еще быстрее терял терпение. Кряхтение перерастало в стон, который вполне мог перерасти в крик. Пятнадцать минут показались Саше вечностью. Сначала она попробовала дать воды, потом соску, но стало только хуже. Она стоя качала его на руках, носила туда-сюда по коридору, удаляясь от недовольных старушечьих взглядов, от осуждающих – или сочувствующих – вздохов.

Наконец подошла очередь. Наконец замолчал. Мама с тремя детьми, которая села на ее место, кивнула Саше:

– Оставьте, я посмотрю, – она показала на объемные зимние вещи и детскую сумку на скамейке.

– Спасибо.

Саша медленно зашла в кабинет, оглядываясь в поиске свободного специалиста. За столом сидела женщина в мягкой зеленой кофточке. Саша плюхнулась на стул, прислонила ребенка спиной к себе, придерживая одной рукой. Хоть бы скорее все кончилось, хоть бы потерпел немного. А потом в коляску и гулять.

– Здравствуйте. Я хочу узнать, какие выплаты положены по рождению и уходу за ребенком.

– Сейчас посмотрим. Паспорт и свидетельство.

Саша подала прозрачную папку.

– Коляску не подняли? Неудобно же так, на руках, – не выдержала сотрудница.

– Сказали оставить внизу.

Саша перевела взгляд на рабочий стол – кружка с чайным пакетиком, небольшое растение, степлер, ручки и документы, документы, документы. В углу маленькая фотография в рамке – не ребенок, собака.

– Так, на пособие по рождению ребенка уже не успеваете. Где ж вы были-то? – негромко сокрушалась женщина. Точно. Ее кофточка была прямо как у мамы, модель из «Бурды». Саше стало и тепло, и неловко, не хотелось оправдываться. – Двадцать тыщ лишние? Около, но все же.

не лишние

Саша пожала плечами:

– В больницах лежали. Не до того было.

Женщина, смягчившись, покосилась на ребенка, и ее взгляд чуть смягчился:

– Проблемы?

Саша кивнула, ничего вразумительного выдавить не смогла. Она еще больше бы вжалась в кресло, но было уже некуда.

– Ох, – сочувственно ответила та, – у меня своих нет, я насмотрелась, как мучаются, да что уж.

Женщина махнула рукой.

– Сейчас оформим пособие, напишете заявление, и все. Потерпи, хороший ребенок, потерпи.

Саша улыбнулась, хотя у нее онемела рука. Она осторожно переложила мальчика на другую сторону – на весу это было уже нелегко. Сзади – за столом справа или слева, сложно сказать – кто-то обсуждал официальную статистику, до нее донеслось: «…более восьмидесяти процентов женщин с детьми-инвалидами – матери-одиночки».

– Это правда? – слова вылетели так резко, что Саша сама испугалась вопроса. Все подняли головы к ней – и сотрудницы, и посетительницы.

– Что одиночки? – ответила сотрудница справа – это она приводила статистику. – Официально! А так, мне кажется, больше.

– Если от здоровых детей бегут, то что уж говорить про больных, – не смогла смолчать посетительница слева – брюнетка лет сорока.

– Есть хорошие примеры, где все вместе: растят, лечат, счастливы, – пожала плечами Сашина сотрудница – видимо, главная оптимистка.

– Единицы! – заметила сотрудница слева. – В основном мамочки сами и тянут. Особенно больных детей. Им бы внимание привлечь. Сотни тысяч матерей-одиночек выскажись, может, и сдвинется что-то. А пока не видно и не слышно их, потому что болтать некогда.

– Потому что сил нет на эту борьбу, – согласилась сотрудница справа.

Все разом замолчали. Разве было что сказать?

Женщина подала Саше теплые, только что из принтера, бумаги. Заполненные графы. Оставалось лишь подписать.

– На материнский капитал подали заявление на сайте?

– Еще нет.

Она даже и забыла про эту опцию. Недавно на форуме все прочитала, но сделать не сделала.

– Можно использовать на ипотеку.

– У меня квартира своя.

Женщина одобрительно хмыкнула. Саша почувствовала, что это – привилегия. Такая молодая – и квартира в Москве без ипотек.

Вот, а они умерли, значимые женщины – мама и праба – умерли Не нужна, не нужна ей была квартира такой ценой.

– Материнский сейчас можно потратить на лечение детей, – добавила женщина.

– Спасибо, посмотрю, – сказала Саша.

Она забрала подписанные экземпляры, дождалась, пока сотрудница снимет копии с оригиналов документов. Встала, а у дверей обернулась и сказала:

– Спасибо большое.

– До свидания.

– С Богом, – ответила ей другая сотрудница, взрослая женщина.

* * *

Она была старше. Жила с семилетним лежачим сыном Костиком и любимым годовалым котом. Не то чтобы Костик был нелюбимый, конечно, Саша ничего такого и не думала, но о коте новая знакомая писала даже больше, чем о своем ребенке.

В общем, это можно было понять. Может, она устала от тяжелых разговоров и сама не хотела их инициировать, подробно, впрочем, отвечала на осторожные Сашины вопросы. Может, ей хотелось отвлечься. Может, ей хотелось помогать, наставлять. Ведь есть же такие люди, которые любят помогать. Для них это основная цель. Может, и для нее было так же.

Не-е.