Одиночный полёт

С ним явно было что-то неладно. Возможно, кто-то из близких погиб на фронте. Или под бомбежкой здесь, в Германии. А может, он наконец понял, что происходит вокруг? Во всяком случае на всем довольного стопроцентного арийца он не походил. Даже до лычек не дослужился, а это уже странно для техника.

Капитан пока не знал, чем ему может пригодиться техник Блюменталь, но если бы с ним удалось сойтись поближе, это было бы неплохо.

Грабарь встречался с техником всего два раза, когда его вместе с другими пленными посылали в ангар. И оба раза ему показалось, что Блюменталь порывался заговорить с ним. Возможно, показалось. А может, техника остановило незнание языка?

Грабарь вовсе не рассчитывал на взаимопонимание или сочувствие техника. Конечно, среди немцев были и антифашисты, но уж слишком мало Блюменталь походил на антифашиста. Капитан знал, что, после того как гитлеровские армии начали терпеть поражение на востоке, многие немцы старались заручиться сочувствием пленных и оказывали им порой мелкие услуги. А в том положении, в котором находился Грабарь, и мелкая услуга могла иметь большое значение.

После обеда — литровой чашки супа, где плавали картофельные очистки и несколько волокон протухшего мяса, — пленных снова погнали в ангар.

Протирая ветошью поршень, капитан нет — нет да и поглядывал на техника Блюменталя. При этом он несколько раз перехватил останавливавшийся на нем взгляд немца. "Значит, не показалось, — подумал капитан. — Странно, что техник тоже интересуется мной…"

Заметив, что немец отошел покурить в отведенное для этого в углу место, капитан бросил работу и направился туда же. У него не было никакой определенной цели, просто он решил взглянуть на техника поближе.

Блюменталь, сгорбившись, сидел на скамейке и курил, сосредоточенно глядя себе под ноги. Грабарь опустился рядом с ним. Тот поднял голову, поглядел на летчика и, вытащив пачку сигарет, протянул ему. Капитан закурил.

— Спасибо.

— Вас? — спросил немец.

— Данке. Блюменталь кивнул. Потом оглянулся и тихо произнес:

— Руски техник — провокатор.

Капитан приподнял брови и внимательно посмотрел на немца, но ничего не сказал.

— Техник, — повторил тот. Сделал несколько шагов, изображая хромого: Про-во-ка-тор.

Видя, что летчик по-прежнему молчит, с досадой махнул рукой, пробурчал по-немецки:

— Ну, как тебе объяснить?.. Если б ты знал язык…

— Я знаю ваш язык, — медленно проговорил Грабарь, по-немецки, глядя на техника. Немец поперхнулся дымом и закашлялся. Потом сказал:

— Вот как… Простите. Я хотел предупредить, чтобы вы остерегались хромого русского техника. Он доносит Бергеру обо всем, что говорят пленные.

— Откуда вы знаете?

— Слышал.

— О чем он донес Бергеру? Немец развел руками.

— Разговор шел о вас. Гра-бар? — произнес он с трудом. Капитан кивнул.

— А вот что он говорил — не знаю. Не расслышал.

— Почему вы решили, что это донос?

— Я же говорю — несколько раз слышал раньше, как он сообщал Бергеру, о чем говорят летчики. Он хорошо владеет немецким.

— Так… — сказал Грабарь. — Спасибо за предупреждение. "Вот тебе и кусачки…" Техник нервно смял сигарету.

— Возможно, вы мне не верите… Наверное, думаете, с чего это немец вдруг решил оказать услугу… Капитан покачал головой.

— Верю. Блюменталь бросил на него быстрый взгляд.

— Я не жду, что вы замолвите за меня слово, когда мы потерпим поражение… — сказал он тихо. — Я вовсе на потому. Просто… Моя жена второй год находится в лагере. Два сына погибли на фронте. Сейчас подходит очередь третьего… И я спрашиваю себя: когда все это кончится?

— Почему ваша жена в лагере?

— Она была антифашисткой.

— А вы? Блюменталь покачал головой.

— Нет. Я — нет. И о том, что она антифашистка, я узнал только тогда, когда ее арестовали.

— Я вам сочувствую… Техник поднялся и махнул рукой:

— А, что там… Если б я мог хоть чем-то помочь… Капитан покачал головой.

— Вы мне уже помогли. Спасибо. Блюменталь поднялся со скамейки, и Грабарь заспешил присоединиться к пленным, ремонтировавшим самолет.

Неожиданный доброжелатель обрадовал и одновременно встревожил капитана. Он понимал, что пошел на большой риск, доверившись технику. Правда, он всего лишь открыл, что знает немецкий язык. И все-таки… Bcе-таки надо получше приглядеться к этому немцу.

Итак, еще одно подтверждение. Что мог сообщить техник Алексеев о нем, Грабаре? Чего следует ожидать?

В тот же день, разыскивая ветошь для протирки самолета, Тесленко наткнулся на тонкий резиновый шланг. Он забросал его хламом, а потом, улучив минуту, показал капитану.

— Здесь метров сорок или пятьдесят.

— Ну и что? — спросил Грабарь, сначала не понявший, что задумал Тесленко.

— Принцип сообщающихся сосудов. Мой самолет стоит выше вашего. Можно перекачать бензин! Грабарь вздрогнул. Вот оно, решение вопроса! И сразу же десяток неразрешимых задач. Как незаметно вынести шланг из ангара? Как пронести его на самолет? Как перекачать бензин под носом у немцев? Как сделать, чтобы они ни о чем не догадались?

И все-таки это была надежда. Бензин надо перекачать во что бы то ни стало! Без этого побег немыслим.