Одиночный полёт

— Спрячь шланг получше, — сказал Грабарь сержанту. — И никому ни слова.

— Ну что вы, товарищ капитан! А как думаете — получится?

— Во всяком случае, это лучше, чем кусачки, — буркнул Грабарь.

Глава одиннадцатая

1

Чем больше Грабарь размышлял о побеге на самолете, тем очевиднее становилось, что на невооруженной машине прорваться им едва ли удастся. Надо было не только заправить самолет, но и вооружить его. Но как? Вот если бы Блюменталь не только предупредил об опасности, но и помог заправить и вооружить машину…

А главное — что сообщил Алексеев Бергеру? И что тот предпримет в ближайшие дни или часы?

Машинально протирая деталь за деталью, капитан перебирал один план побега за другим.

Дождаться ночи и попытаться бежать. Прорываться после взлета в сторону Чехословакии или Югославии.

Глупо. Все глупо. Это не решение вопроса. Надо заправить и вооружить машину. А для этого необходима помощь немецкого техника Блюменталя. Риск очень велик, но другого выхода Грабарь не видел. Он понимал, что времени у них с сержантом в обрез.

"Патроны для пушек "Ла-5" находятся где-то здесь, раз о них упоминал Бергер, — рассуждал Грабарь. — Вполне возможно, что Блюменталь имеет к ним доступ. Коли он согласится дать патроны, то останется перенести их и шланг на самолет".

Но перенести невозможно. Это может стать осуществимым лишь в том случае, если самолет будет в ангаре. Значит, надо сделать так, чтобы он оказался в ангаре…

Как поведет себя Блюменталь? Да, он предупредил об Алексееве. Но это еще ни о чем не говорит. Что, если он донесет Бергеру или Заукелю?

"А другой выход у тебя есть? — спросил себя Грабарь и тут же ответил: Нет".

Нужно рисковать. Нужно переговорить с Блюменталем.

Пленные протирали ветошью детали, подносили их к ремонтировавшемуся самолету. У ворот ангара стоял охранник, на площадке под крышей — второй. Третий, с овчаркой, прохаживался в конце ангара.

Грабарь огляделся, взял с десяток поршневых колец и, распрямившись, направился к кладовке, где находился Блюменталь. Но в это время техник вышел из кладовки, закрыл ее и вместе с каким-то другим немцем направился к воротам ангара. Грабарь проводил их взглядом и вернулся на свое место.

Вот же незадача! И надо было Блюменталю уйти именно сейчас!

"Растяпа! — обругал себя Грабарь. — Раньше надо было думать!"

Время шло, а техника все не было. Вот раздалась команда строиться. Пленные потянулись сдавать инструмент. Грабарь ждал до последнего мгновения, надеялся, что Блюменталь вот-вот подойдет. Но пленных построили, пересчитали и повели к баранам, а Блюменталь так и не появился.

Приходилось отложить разговор до следующего раза. Но будет ли этот следующий раз? Ведь он не знает, сколько времени у них в запасе. Если Алексеев донес Бергеру о кусачках, то, может, уже и дня не осталось. Алексеев ведь знает, как Грабарь относится к Тесленко. Знают об этом и Бергер с Заукелем. Им ясно, что если сержанту потребовались кусачки, следовательно, к этому причастен и Грабарь…

Значит, надо использовать каждое оставшееся мгновение. Значит действовать!..

2

— Мне надо поговорить с тобой, — сказал он утром Тесденко. — Выйдем-ка давай… Они вышли из барака.

— Бежать отсюда можно только на самолете, — начал Грабарь. — Уходить нужно в сторону Югославии, потому что немцы считают восточное направление побега наиболее вероятным и смогут поднимать истребители на перехват по всему маршруту. Недаром даже учебный полк расположен на востоке… Так вот, если со мной что-нибудь случится, учитывай все это…

— Товарищ напитан, — перебил его Тесленко, — почему вы об этом заговорили? Что с вами может случиться? Грабарь передернул плечами.

— С каждым из нас может что-нибудь случиться. А заговорил я потому, что давно хотел это сказать. Сейчас пришло время, Тесленко покачал головой.

— Вы что-то скрываете, товарищ капитан, — возразил он, с беспокойством поглядывая на Грабаря. — Вы чем-то встревожены.

— Сейчас меня вызовут летать, — сказал капитан. — Поэтому слушай и не перебивай. Приглядись внимательнее к лейтенанту Мироненко. Попробуй выяснить, что он за человек. Я за ним наблюдал, и мне кажется, что да него можно положиться. Немецкий техник Блюменталь может оказать содействие, если это не связано с большим риском. Нам он сочувствует.

— Понял.

— Техник Алексеев — провокатор. Тесленко вздрогнул.

— Что?! Кто вам сказал?!

— Заукель. Тесленко взглянул на него с изумлением,

— Заукель?!

— Я ведь знаю немецкий язык, — напомнил капитан. — И слышал его разговор с Бергером… А потом Блюменталь подтвердил… Тесленко судорожно вздохнул.

— Так…

— И последнее. Патроны к пушкам "Ла-5" хранятся где-то здесь, на складах. Тесленко подался к капитану.

— Ох ты… — сдавленно проговорил он. — Патроны… товарищ капитан, надо добыть их! Во что бы то ни стадо! Капитан отрицательно мотнул головой.

— Пока не предпринимай ничего, — предостерег он. — Все это мы обдумаем позже.

— Позже?.. А если нас сегодня же… "Вот именно"… — подумал Грабарь. Но промолчал. Увидев идущего к бараку эсэсовца, сжал руку сержанта выше локтя.

— Ну все. Пока. Это за мной.

— Желаю удачи.