Одинокая лисица для мажора

— То есть… — зеленый давно зажегся, и нам сзади сигналили, но Роксана только показала в открытое окно всем средний палец. — Со свадьбой ты поэтому?

— Я же сказал: вопрос был для меня принципиальный, замалчивать и затягивать не вариант.

— Я, если честно, не ожидала от тебя, Длинный. И, признаться, не верю, прости уж. Слишком это…

Глава 25. 2

— Внезапно? А у тебя с Гризли как было?

— Ну это же Гризли, сравнил тоже мне… — по ее лицу пронеслась тенью явно неподконтрольная ей улыбка, но она тут же опять посерьезнела.

— С собой?

— Без обид, но да. Может, ты подумаешь еще хорошенько, Антох, и мозги засирать Лизке не станешь? Оно, может, лучше как пластырь: раз и все, толком ничего еще и не понятно и боли на пару секунд. — Да сейчас! Разбежалась. — Ты-то взрослый уже почти дядька, встал, отряхнулся и дальше пошел, а она… Влюбится, да еще и всерьез на этот раз, а нам всем потом разгребать.

— Так, а вот отсюда поподробнее! — я и сам не понял, как перешел на рык. — Что еще за “на это раз”, бля?

— Серьезно? — Рокси уставилась на меня пристально, будто впервые видела, и вдруг расхохоталась. Даже заржала натуральным образом, озадачивая и зля меня. — Вот это картина маслом! Длинный ревнует!

— Что такого-то? — огрызнулся я. — Я что, не человек живой и не могу ревновать?

— Антох, ты хоть помнишь, что сам мне когда-то предлагал быть парой с открытым числом партнеров и свободой походов налево?

— Вспомнила. Дурак был, вот и предлагал.

— Ты не дурак был, а тотальный похерист в этом смысле. Настолько, что второго такого я не встречала даже. Я думала, что у тебя такой опции в организме нет вообще, как чувство собственника в отношении баб.

— А его и нет. Это все из-за Лиски.

— Пф-ф-ф-ф, — Рокси, задумчиво глядя на дорогу, надула щеки и выдохнула. Другие водилы вынуждены были объезжать нас с недовольными рожами, кто-то даже материл в открытые окна, да только ей было похрен. — Блин, и что же нам теперь делать? А Лизка сама хоть что?

— На хер меня посылает, — ответил и улыбнулся. Как дурак, честное слово.

— Ну правильно, чё. Она у нас же не глупая.

— Рокси!

— Не пенься, — отмахнулась она и тронулась наконец с места. — Чего там с отцовскими репрессиями? Насколько все серьезно?

— Квартиры у меня нет, тачки тоже. Бабок есть немного своих, но доступа к ним пока тоже нет. Эти твари позорные все забрали, у меня даже ключей от хаты нет, чтобы хоть шмотье забрать свое, и доков.

— Не ссы, прорвемся тут. Тряпки купим сейчас, в доме живи сколько надо, доки восстановим запросто.

— Спасибо. Я все верн…

— Да пошел ты на хер, Длинный! — и она туда же. — Ты у меня сильно-то долги обратно принимал, когда помогал? Тут вопрос есть посерьезнее. Ты же понимаешь, что за Лизку тебе бодаться не только с ней самой придется? Не то, чтобы я прямо хорошо Корнилова знаю, но могу предсказать, что он рогом упрется в землю, но отдавать тебе, вот такому, ее не захочет.

— Какому такому? — напрягся я мигом и нешуточно. — Нищему теперь, без кола и двора и крутого пахана в придачу?

— Дебил совсем? Антону Каверину, который известен всем своим блядством, срать хотел на обязательства и считает, что работа — это чисто для дураков, а его жизнь — для веселья.

— То есть ты меня тоже таким всегда считала?

— Антох, я сама такая же была, забыл? Начнешь обижаться на меня за правду?

Нет. На нее — нет. И никогда. Потому что она права. И другие правы, но она та, кто был со мной на этой моей темной стороне, и от нее не цепляет. Кого еще просто на х*й бы послал.

— Иди ты в жопу, Рокси. Я на тебя хоть за что-то когда-то обижался?

— Мне-то откуда знать? Может, молчал. Но хрен с ним, это все дела прошлые. Чего сейчас-то делать станем? Как мы твой имидж резко улучшать будем и заодно повышать твое личное благосостояние? Лизка вон учиться должна, так что это ты у вас кормилец должен быть.

— Насчет кормильца даже и не обсуждается. А на имидж мне срать. Тут только со временем она сама поймет, что я уже не такой.

— Ты знаешь, Длинный, еще совсем недавно я бы с тобой целиком и полностью согласилась. Имеет значение только то, что между вами, все остальные идут на хер. Но видишь ли какая штука, я и люди, что мне дороги или имеют для меня значение, автоматом в твоей ситуации попадают в это число остальных, идущих бодро на хер, но исключительно в твоем воображении. Потому как не потянешь ты всех нас туда отправить, пока не появится у нас, таких-сяких, лезущих не в свое дело, четкого понимания, что девочку тебе можно доверить, и ты ее не доломаешь. Лиза она…

— Рокси, я все знаю о Лиске, — перебил я ее.

— Все?

— Все-все. Даже то, чего наверняка не знаете вы.

— И считаешь, что ты то, что ей нужно?

— Рокси, ты же знаешь, что я тварь эгоистичная. Она — то, что мне нужно, вот прям край, кровь из носу и п*здец как сильно. И я не отступлюсь. И ваше мнение и отношение к этому всему далеко не единственная моя проблема.

— Папахен? — сразу поняла подруга.

— Да. Ни черта он так просто с меня не слезет. Слишком они там на фундаменте нашей с Улькой свадьбы планов наворотили.