Одинокая наследница. Дело о лошади танцовщицы с веерами. Дело о ленивом любовнике

— Я еще только минуту займу. Всего минуту. Все это связано с проблемой моей жены, — пояснил Оллред. — Кейт с открытыми глазами шел на эту сделку. Он считал, что всучивает нам негодный товар. Я случайно узнал — он считал, что его собственность и гроша ломаного не стоит. Тут-то мы его и надули благодаря техническим знаниям моего партнера. Ну, как бы там ни было, шахта, которую мы получили у Диксона Кейта, оказалась ценной. Факт тот, что жила иссякла. Кейт считал, что лучше бы ему сбыть с рук эту собственность. Джордж решил, что это ошибка, что Кейт миновал главную жилу. Ну, короче, Джордж начал разработки в разных направлениях, и через три недели после ее приобретения мы имели богатую шахту — очень богатую.

Мы пытались держать это в секрете, но каким-то образом все просочилось наружу. Кейт услыхал и, конечно, взбесился. Лучшее, что он мог сделать, это попытаться аннулировать контракт, вернуться к первоначальной позиции. Так что он объявил, будто мы дали ему ложные сведения о нашей собственности, и что он требует расторжения контракта. Естественно, мы предложили ему лучше броситься головой вниз с обрыва.

— И что же он сделал? — спросил Мейсон.

— Нанял адвоката и начал процесс, объявив, что мы виновны в мошенничестве, что мы ему не сказали того и этого, что он положился на наше слово, что он еще даже не исследовал свою собственность. Но это ложь, мистер Мейсон. Диксон Кейт вступил в права над этой собственностью. Он ее осмотрел. Он тщательно изучил ее, и, даже если бы мы дали ему какую-то информацию о ней, чего мы не делали, он мог бы не полагаться на наши слова. Закон о мошенничестве, как я понимаю, таков, что, если человек полагается на ложную информацию, это одно; но если он проделывает свои исследования и в результате их покупает собственность, руки у него связаны.

— Таков закон в общих чертах, — согласился Мейсон. — Есть, разумеется, исключения…

— Знаю, знаю, но я сейчас не говорю об исключениях. Я говорю о законе. Потому что это не тот случай. Это случай ясный, когда человек пытается отступиться от контракта.

— Можете ли вы доказать, что Кейт приезжал инспектировать вашу шахту? — спросил Мейсон.

— Не тогда, в том-то все и дело, — сказал Оллред. — Есть только один человек, который может это доказать.

— Кто?

— Роберт Грегг Флитвуд, — с горечью сообщил Оллред. — Человек, который сбежал с моей женой.

— Ситуация, — сказал Мейсон, слегка улыбаясь, — кажется, очень сложная.

— Она сложная, она неприятная, она непонятная. Я взял к себе Флитвуда и сделал из него кое-что. Он ленив. Он сбежал с моей женой и теперь подвергается опасности судебного преследования, потому что никто не знает, как его найти. Диксон Кейт, очевидно, в курсе того, что произошло. Он старается ускорить начало суда. Он хочет поймать меня. Мы попали в переделку, Мейсон. Мы не хотим утверждать, что он проводил экспертизу и специально приезжал осматривать «Белую лошадь», если мы этого не можем доказать. Пытаешься что-то доказать суду, но спотыкаешься на доказательствах… да вы же сами законник. Знаете, как это бывает.

— И что же именно, — спросил Мейсон, — вы хотите от меня? Я не расположен представлять вас в этом суде.

— Я все это понимаю. Адвокат у нас есть.

— Тогда для чего я вам нужен?

— Послушайте, — сказал Оллред, — вы адвокат моей жены. Вы сможете сколько угодно увиливать, если хотите. Я знаю, что вы ее адвокат. Я хочу, чтоб вы с ней связались.

— Что заставляет вас думать, будто я могу с ней связаться?

— Я чувствую, что можете. Я хочу, чтоб вы сказали ей: пусть она станет взрослой и действует соответственно своему возрасту. Скажите ей, чтобы взяла развод, — и все будет в порядке, насколько тут замешан я. И я хочу, чтобы вы через нее связались с Флитвудом и сказали Флитвуду, чтобы он вернулся и вел себя как мужчина, со всей ответственностью. Если он нужен Лоле, он ее получит. Я собираюсь обойтись с ним по справедливости. Не думаю, что это целиком его вина. Я хочу выиграть этот процесс! Мне нужен Боб Флитвуд, я хочу, чтобы он выступил свидетелем. Это ясно?

— Кажется, совершенно ясно.

Оллред с трудом поднялся со стула:

— Тогда это все, что я хотел сказать.

— А если я вовсе не адвокат вашей жены?

— Но вы ее адвокат.

— Но предположим — нет?

— Ну не знаю, какая разница, так или иначе. Я вам сказал то, что имел сказать. Надеюсь, я смогу связаться с моей женой. Вы понимаете мои чувства и знаете, что нужно делать.

— Боюсь, — сказал Мейсон, — не так-то много я могу сделать.

— Вы имеете поручение, чтобы передать своей клиентке. Для ее же пользы нужно исполнить это поручение. Уверен, что вы это сделаете. До свидания, мистер Мейсон.

Оллред направился было к той двери, в которую он вошел, потом заметил выход в коридор, резко повернулся, пинком распахнул дверь и тяжело вышел, ни разу не оглянувшись.

Мейсон посмотрел на Деллу Стрит.

— Что ж, — сказала она, — это кое-что объясняет. Миссис Оллред хочет, чтоб вы представляли ее интересы. Очевидно, она написала вам письмо, где говорилось, что она собирается делать и чего хочет от вас, а потом… — Голос Деллы оборвался.