Одинокая звезда

Я полагаю, немало найдется молодых даже людей, которые, ни разу не болея в жизни, могут внезапно скончаться, но эта смерть была лишь началом. Спустя полгода в Венеции, прямо во время карнавала, скончалась старшая дочь князя. А еще месяц спустя погибает младшая. Род Мартиросса перестал существовать, поскольку ни одна из дочерей князя не имела детей. Состояние его унаследовали зятья.

Гибель рода Мартиросса освободила меня от обязательства хранить тайну, и я намереваюсь обратиться к Вам, как ближайшему другу князя в юные его годы, чтобы вы посодействовали раскрытию сей тайны. Ибо, мне кажется, что доверив мне хранение документа и талисмана, князь заведомо совершил ошибку. Я — крючкотвор, но никак не исследователь истории. Вы же, при Вашей эрудиции можете решить, как именно следует поступить в данном случае.

Заранее Вам признателен, Ваш Сарториус К. Пазола."

Дарби пришлось очень трудно, поскольку стиль документа явно слишком тяжел для него. Он привык к более легкому чтению. К детским и юношеским приключенческим повестям, например. Но бравый сыщик мужественно, прочитывая одну фразу несколько раз, сумел преодолеть весь текст и вместить в свою не слишком талантливую голову (очень мягко сказано!) вполне достаточно. Ему стало необычайно интересно. История некоего князя, правда, совсем не вписывалась в местные события, но зачем-то Марк держал у себя эти бумаги.

Документ из сейфа ювелира содержал довольно много страниц. Сначала юный полукоп с обычным для него энтузиазмом взялся читать английский текст. Но не тут-то было! Дело почти сразу заколодилось. Хотя документ был отпечатан, но с первых же строк Дарби застрял в вязком, витиеватом стиле документа, который был озаглавлен так:

"Сия летопись о Дамиане Мартироссе, опальном испанском дворянине, приговоренном к смерти дважды и дважды успешно избегшем наказания, дважды предателе и дважды проклятом своим отцом и своим высочайшим покровителем, написана его другом, соратником и верным слугой, Марвеллом Костагрю."

Прочитав три раза заголовок, Дарби вспотел. Если вся эта летопись написана таким стилем, то ему полгода надо потратить, чтобы прочесть ее. Он вдруг явно ощутил потребность в соратнике, как выразился этот Костагрю. Только где же найти соратника, если у него и друзей-то нет, не то что у этого испанского висельника Дамиана.

"Ну вот что, — решил про себя незадачливый пинкертон, — я буду заниматься слежкой, а вечером помаленьку читать, как получится."

Он очень рассчитывал узнать из документов, куда девался Пак. Поэтому такой план вполне его устроил.

Итак, во-первых, в активе имеются двое без вести пропавших и один покойник. Ювелир занимался какими-то темными делишками. Про свиновода вообще ничего не известно. А художник оказался на самом деле частным детективом.

Во-вторых, в дело замешано какое-то сокровище (так еще интереснее!), какой-то покойный князь, однофамилец с предателем Мартироссой и до всего этого было дело старому мистеру Дейчу, ювелиру. Не за всей ли этой компанией охотился Марк Тодоровски? И кто такой Перри Мейсон?

Дарби вдруг забеспокоился: как бы и ему не досталось за то, что он полез в эту историю. Нет, определенно нужен друг и соратник.

Он вздохнул и загасил свет.

***

Едва занялся рассвет, над сонным городком высоко пролетел белый голубь, он держал направление к низкой горной гряде, расположенной южнее озера Кристального.

ГЛАВА 12. Риэлторские страсти

Ранним субботним утром в Миллвилл явился гость. Он прибыл первым рейсом на автобусе, который курсировал в выходные дни между городком и Д.

Выйдя из салона в так называемом Сити-Центре, гость с улыбкой огляделся и остался очень доволен увиденным.

Это был среднего роста довольно плотный мужчина, его загорелое лицо южного типа украшала небольшая седая бородка. Такие же седые волосы, зачесанные назад, пышно воздымались над высоким лбом. В руке приезжий держал изящную трость, а через другую оказалось перекинуто шелковое летнее пальто.

Некоторое время после отъезда рейсового автобуса, он все еще стоял, поворачиваясь вокруг себя, словно ждал, что к нему непременно должен кто-то подойти. Минут через пять гость обратился к проезжающему мимо на велосипе Креветке Джиму:

— Не скажете ли вы, любезный молодой человек, — учтиво заговорил приезжий с некоторым акцентом, — где в этом городе я могу остановиться на время?

Креветка Джим задумался и быстро нашелся:

— Миссис Оливия сдает комнаты жильцам, у нее вчера как раз освободилась комната.

— Не хотел бы вас задерживать, дорогой друг, но не изволит ли кто-нибудь показать мне, где проживает эта почтенная дама? — и солидный господин полез во внутренний карман пиджака.

— Я с удовольствием покажу! — воскликнул Креветка Джим, сообразив, что получит ещё и чаевые от миссис Оливии.

— Да, да, — приятный и вежливый гость достал десять долларов и протянул парню банкноту, — я готов следовать за вами.

— Мистер…э… — начал было провожатый.

— Макинтош! Мистер Макинтош. — представился ему мужчина.