Читаем Одинокий друг одиноких полностью

Одинокий друг одиноких

Владимир Львович Леви

— Стоит ли… Читать это… Что за автор?..

— Психиатр Леви (как и каждый второй, с неправильным ударением на первом слоге…)

Рекомендую прочесть. Пишет живо.

Странное; очень странное ощущение исчезновения времени, исчезновения себя…

Словно уже из потустороннего мира, где ты и предельно одинок, и вместе с тем вхож во все, и всему причастен…

— Как, как сказали?.. Живо?..

— Живо. О человеке пишет. Все понятно почти. Настроение поднимается.

— Как, как вы сказали?.. Понятно?.. Почти все?!.. Улучшается, да?!.. Спасибо большое!..

— Не за что…

Человек посмотрел на меня с виноватой и чуть брезгливой полуулыбкой, как смотрят на приставучих пьяненьких. Открыл снова книгу.

Я ощущал себя счастливейшим из идиотов.

…Попозже вспомнилось из Олеши: да здравствует мир без меня! — итоговая здравица его приобщения к жизни.

Я, как и ты, из малости возник,из отзвука мелодии весенней —твой спутник и собрат,твой собеседник,твой тайный неопознанный двойник.Нам вместе хорошо и вместе больно.Покамест наше дикое житьекривляется диез но и бемольно,я слушаю дыхание твое,оно моим становится невольно…Зачем мы здесь?..Какую милость ведеткомок тепла среди вселенской стужи?..Как старый друг, мой стих тебя найдетв тот самый миг,когда он будет нужен.<p>Одиночество и детство</p>знаючто будет со мноюзаранее знаюсделают идоломуши и нос обкарнаютно в Запредельев мире высоком и тонкомвечным Ребенком останусь явечным РебенкомЯ был ребенком, как и вы…Дитя войны, дитя Москвышальной, морозной,чистопрудной.В неукротимости подспуднойсо мною, как и с вами, роснесвоевременный вопрос.О мостовая, мостоваямоя московская, живая,булыжная!.. (Ты помнишь пляслихих калош и крик «атас»?..)Страна мальчишеских сокровищ(патронов, камушков, монет…),ты тайны больше не сокроешь,тебя уже в помине нет.Дыхание земли съедаетапостол серости асфальт,и время, в почву оседая,С души моей снимает скальп…Мне детство медленное снится,мне юность бешеная мнится,а взрослость пальцами хрустит…Душа моя — ночная птица,душа моя меня боится,но все поймет и все простит.

Я хочу, Друг мой, чтобы каждая моя строчка сообщала тебе, что мы вместе приобщаемся к жизни… И вот напомню: то, что есть ты, пришло из Океана Времен и было Другим Существом — единым в несметном множестве.

Каждый из предков в себе нес тебя. А незадолго перед зачатием то, что должно было стать тобой, точнее, твоим организмом, домом твоей души, — было двумя клетками, жившими в разных людях. Двумя раздельными половинками, которые могли и не встретиться.

Мне всегда казалось ужасной ошибкой, что я не знаю всей своей жизни-до-себя и после-себя, что разобщен с Собой Целым — и разобщенность эта, чуется мне, и есть мое самое большое, самое главное одиночество.

Оглядываясь на освещенные тусклым светом отрывочных сведений ближайшие из родовых коридоров, ко мне идущих, замечаю (или выискиваю?.. притягиваю?..) знаки некоей неслучайности, намеки судьбы.

Вот предок по прозванью Клячко. (Мальчику из «Нестандартного ребенка», во многом похожему на меня, я недаром дал эту фамилию.)

Пришлый поляк, принявший иудаизм. Все российские и украинские Клячко и Кличко (и братья-боксеры) — его потомки.

Согласно историческим хроникам, был приближенным Ивана Грозного и по его приказу казнен в Москве на Лобном месте. Голову отрубили за то, что будто бы соблазнил одну из царских жен. Так ли было взаправду, Бог ведает, но всякий раз, как бываю на Красной площади, возле Лобного места начинает ныть шея, слегка уплывает сознание..

Потомок незадачливого соблазнителя, прадед Клячко в Конотонской округе известен был, как предсказатель и маг, к фамилии прибавляли, прозвище «Ворожба».

Другой прадед, Вольф Цирлин был музыкантом, пьяницей и гулякой, плодил детей в разных местах, я чем-то пошел в него.

Перейти на страницу: