Одиссей Фокс

Планета была невзрачная, материк аккуратный, город разбух от тесноты — а кварталы стелились впритык, налезая один на другой. Снижаясь к месту убийства, Одиссей падал из макро в микро, невольно препарируя этот мир. Флаер летел по вектору вращения планеты и ненадолго обогнал восход.

Район надвинулся, как тусклый предрассветный зевок. Квартальный кластер — два длинных дома, которые держались друг за друга, как две каменных руки с сотней сплетённых пальцев и прожилками зелени между бледно-серых суставов. Многоуровневые площадки уходили под землю, панели сменной функциональности стояли боком и напоминали стопки коржей. Каждый метр пространства использовался как минимум двумя способами. Ранние рабочие, в квартирах которых не было личной кухни, слаженно завтракали в общественных ячейках, где часом позже будут играть дети.

Инспектор Клеасса ждала его рядом со своим крошечным трейсером, припаркованным вертикально. Над ним нос к носу висела машина побольше — полицейская. Не было никакого оцепления, потому что убийство произошло внутри дома, в одной из квартир.

Старший инспектор дистрикта была из расы птюрс: карликовый около-гуманоид на птичьих ногах с цепкими когтями, почти вся покрыта рудиментарным оперением, а крылья уже пару миллионов лет как усохли в жилистые руки с почти человеческой кистью. Нос и рот у неё остались частями одного целого, они заострялись и торчали, защищённые лёгким окостенелым наростом, но уже давно не способные клевать. Она больше напоминала карлика в карнавальной маске, чем птицу.

Птюрсы преобладали на планете, хотя родились в другом, более причудливом мире. Но этот квартал-кластер был заселён строго людьми. Увидев детектива, инспектор приветственно сложила кончики пальцев аркой над головой, секунду молча держала, расцепила и перешла к делу:

— Рин Шеллер, человек, возраст…

— Я видел данные. Но там не было способа убийства. Экспертиза готова?

— Только закончили, они дважды перепроверяли, — кивнула Клеасса, семеня короткими шажками сбоку от Фокса и на полкоготка впереди, одновременно указывая путь и не опережая гостя. — Крайне необычный способ, первый такой случай в галактике. Но это точно убийство: все веньеры выкручены на максимум, на всех приборах. Случайно такого быть не могло, и жертва не способна сделать это сама.

Узкий коридор плавно потянулся вверх, а стены утекли вниз и стали боками, превращая коридор в помост. Их поняло на третий этаж, а взгляду открылись другие помосты-трансформеры этого блока: они опускали рабочих, спешивших на утреннюю смену.

Фокс догадался, что ближе к поверхности в доме-кластере живут те, кто немного богаче. Значит, убийство ждёт их не в комнатушке полного функционала, а в одной из почти полноценных квартир. Инспектор о чём-то задумалась и молчала, не развивая мысль.

— Я без нейра, — бесстрастно напомнил человек.

— Ах, да. Извините. Смерть в результате эмоционального шока. Перегрузка нервной системы и летальная психосоматическая реакция, в том числе, остановка сердца и кровоизлияние в мозг. Рин Шеллер умерла от переживаний крайней степени интенсивности, транслированных ей аппаратурой.

— Каких именно переживаний?

— Это сложный вопрос. Вам нужно увидеть место преступления. Там стоят варианты ответа, и наша с вами задача… Вычислить верный.

Двери в квартиру были открыты, в коридоре на полу сидел худой мужчина со впалыми щеками и неловкими клочками волос на голове. Колени упёрты в подбородок, руки обнимают ноги, отсутствующий взгляд мимо. Над ним висел маленький контролирующий дроид в полицейской раскраске, чтобы подозреваемый не сбежал.

— Отец убитой, Вернер Шеллер, — не понижая голоса, пояснила Клеасса.

Она не была флегматичной и не казалась равнодушной, может, просто ставила рабочие обязанности выше сопереживания и такта. Шеллер не отреагировал на эти слова и даже не заметил Фокса, который невольно почти задел его, протискиваясь внутрь.

Довольно крупная комната, одновременно зал и общая спальня, четыре кровати по углам, три из них убраны вверх и служат визо-панелями вместо окон. За этими «окнами» раскинулись манящие луга, поля. В комнате невообразимое количество вещей, но царит маниакальный порядок: всё в контейнерах, на своих местах, большинство предметов складные, вот семейный стол так и не вынули из пола. Сегодня Шеллерам не до завтрака, у них испортилось завтра.

На последней, почти застеленной кровати беззвучно рыдала женщина, вцепившись руками себе в лицо, будто хотела содрать его. У стены обнималась с подушкой странная девочка лет семи-восьми, кажется, у неё что-то с головой, одна из форм цефалии? Уставилась на вошедших, нервно сглотнула, в возбуждённых глазах горело непонимание, её пугали чужаки. Девочка очень хотела к маме, но, скорее всего, мать только что в бессильной истерике отбросила её прочь, потому что сейчас не могла утешать. Когда умирает твой ребёнок, в первый момент ты можешь быть только наедине с горем, всё остальное кажется чужеродным. Одиссей знал, каково это.

— Мать убитой, Нора Шеллер, — доложила инспектор. — Её младшая сестра Илли.