Одиссея

ФИЛОКТЕТ — сын Пеанта, один из царей Фессалии. В “Одиссее” о нем сообщается только, что он был среди греков самым искусным стрелком из лука (8. 219 сл.) и вернулся живым из-под Трои (3. 190). В киклических поэмах его роль в Троянской войне описывалась значительно подробнее. Как один из женихов Елены Ф. принял участие в походе, но незадолого до высадки на берег, когда ахейцы сделали привал на острове Тенедос, был ужален змеей, и рана издавала такое зловоние, что мешала совершать жертвоприношения богам. Тогда Одиссей по приказу Агаммемнона отвез больного Ф. на о-в Лемнос (“Киприи”; ср. Ил. II. 721-725). Судя по поздним источникам, в первоначальной версии Ф. остался на Лемносе добровольно, ибо был поручен заботам тамошних врачей, особенно искусных с исцелении от укусов змей (Филострат. Героик. 5. 2; схолий D к Ил. И. 722), и под Трою вернулся в надежде на неудавшееся до сих пор лечение. На десятом году войны ахейцам стало ясно, что Троя не может быть взята без участия Ф., владевшего луком Геракла (он получил его в свое время в награду от умирающего героя за то, что согласился поджечь под ним погребальный костер). Согласно “Малой Илиаде”, за Ф. послали Диомеда, который побудил его следовать под Трою. Здесь Ф. был исцелен от раны и выстрелом из лука сразил Париса. Из этого видно, что первоначально роль Ф. в троянской эпопее была весьма значительна, поскольку с гибелью Париса отпадала, в сущности, причина войны. Пришлось ли Диомеду прибегнуть к какой-либо хитрости, чтобы заставить Ф. вернуться, неизвестно.

В дальнейшем образу Ф. посвятили свои трагедии все три афинских драматурга: Эсхил, Еврипид (431 г.) и Софокл (409 г.); сохранились только последняя из них и сравнительный анализ у ритора Диона Хрисостома (речи 52 и 59). Уже у Эсхила главная роль принадлежала не Диомеду, а Одиссею, и засвидетельствовано похищение лука, без которого Ф. оставался безоружным и был вынужден присоединиться к ахейскому войску. У Еврипида Одиссей также был главным действующим лицом в интриге, осуществленной с помощью Диомеда. По версии, предложенной Софоклом, нападению змеи Ф. подвергся не на Тенедосе, а на маленьком острове Хрисе близ Лемноса (там до конца 1 в. находился посвященный ему алтарь), и, самое главное, в товарищи Одиссею был придан не Диомед, а Неоптолем, причем оба они по-разному понимали свой нравственный долг: Одиссей руководствовался соображениями “пользы”, Неоптолем не считал возможным поступиться честью благородного человека. Сам Ф., с негодованием отвергавший все попытки вновь привлечь его на сторону однажды предавших его Атридов, уступает просьбам Неоптолема, только повинуясь явившемуся с небес Гераклу, который изрекает волю богов.

В позднейшей литературе см.: Овидий (Метам. IX. 229-234; XIII. 45-54, 313-334); “Геркулес на Эте”. 1607-1755; Аполлодор (Эп. III. 27; V. 8); Гигин, № 102; Квинт Смирнский (IX. 333-528; X. 223-241); Диктис. И. 14, 47; III. 18; IV. 19 сл.

ЭДИП — фиванский царь, сын Лаия и Иокасты (в “Одиссее” — Эпикасты). Наиболее известный вариант мифа о Э., восходящий к трагедии Софокла “Царь Эдип”, сводится к следующему: Лаию было предсказано, что, если у него родится сын, он станет убийцей отца. Поэтому новорожденному младенцу Лаий пронзил сухожилия на ногах и велел подбросить его на горе Киферон. Однако ребенок был спасен и попал к бездетной царской чете в Коринфе, которая его усыновила, назвав Э. (имя Οι̉δίπους сближают с глаголом οι̉δάω “опухать” и существительным πούς “нога”). Выросши, Э. получил в Дельфах пророчество, что ему суждено убить отца и сойтись с матерью. Считая своими родителями коринфскую чету, он не вернулся домой, а отправился искать себе другого пристанища. В дорожной ссоре с повстречавшимся ему Лаием Э. убил его, не ведая, с кем имеет дело. Подойдя к Фивам, он освободил их от зловещей полуженщины, полульвицы Сфинкс и получал в награду царский престол и руку овдовевшей царицы, т.е. собственной матери. Все это составляет предысторию трагедии Софокла, в ходе действия которой выявляются все преступления, совершенные по неведению Э. Иокаста кончает с собой, а Э. ослепляет себя и готовится к изгнанию.

Эта сюжетная ситуация сложилась, однако, в литературной традиции далеко не сразу: в Од. 11. 271-280 сообщается, что боги вскоре раскрыли тайну нечестивого брака Э., вследствие чего Эпикаста повесилась, Э. же продолжал царствовать в Фивах, не помышляя о самоослеплении. Из Ил. XXIII. 679 сл. известно, также, что некогда состоялись надгробные игры по павшему Э., — вероятно, он погиб, защищая свою землю и свои стада от врагов. Ни о каком трагическом повороте в его судьбе здесь речи нет. Дальнейшее развитие миф получил в киклических “Эдиподии” и “Фиваиде”, от которых дошло очень немного. Нет, однако, достаточных оснований утверждать, что уже в этих поэмах Э. лишал себя зрения.