Одиссея капитана Блада

видели его светлость в Оглторпе. Меня, естественно, интересует, где другие
дворяне – истинные виновники неудачного восстания. Полагаю, что история с
Греем объясняет их отсутствие здесь, в тюрьме. Все они люди богатые и,
конечно, давно уж откупились от всяких неприятностей. Виселицы ждут только
тех несчастных, которые имели глупость следовать за аристократами, а сами
аристократы, конечно, свободны. Курьезное и поучительное заключение. Честное
слово, насколько же еще глупы люди!
Он горько засмеялся и несколько позже с тем же чувством глубочайшего
презрения вошел в Таунтонский замок, чтобы предстать перед судом. Вместе с
ним были доставлены Питт и Бэйнс, ибо все они проходили по одному и тому же
делу, с разбора которого и должен был начаться суд.
Огромный зал с галереями, наполненный зрителями, в большинстве дамами,
был убран пурпурной материей. Это была чванливая выдумка верховного судьи,
барона Джефрейса, жаждавшего крови. Он сидел на высоком председательском
кресле. Пониже сутулились четверо судей в пурпурных мантиях и тяжелых черных
париках. А еще ниже сидели двенадцать присяжных заседателей.
Стража ввела заключенных. Судебный пристав, обратившись к публике,
потребовал соблюдения полной тишины, угрожая нарушителям тюрьмой. Шум
голосов в зале стал постепенно затихать, и Блад пристально разглядывал
дюжину присяжных заседателей, которые дали клятву быть "милостивыми и
справедливыми". Однако внешность этих людей свидетельствовала о том, что они
не могли думать ни о милости, ни о справедливости. Перепуганные и

– Питер Блад, поднимите руку!