Одиссея кота Бродского

Ближайшие друзья Иосифа Бродского перед вручением поэту Нобелевской премии, Стокгольм, 10 декабря 1987 года. В первом ряду слева направо: литовский поэт Томас Венцлова и итальянский переводчик Джованни Буттафава. Во втором ряду: французский историк Вероника Шильц, поэт Иосиф Бродский и его старинный друг, поэт и филолог Лев Лосев. В третьем ряду: голландский славист Кейс Верхейл, английский общественный деятель Марго Пикен и преподаватель русской литературы в американском колледже Мария Воробьева. Фотография сделана до церемонии в гостинице «Гранд Отель», где жили Иосиф и его друзья. Бенгта Янгфельдта нет на фотографии потому, что он жил дома. Жил бы в гостинице — попал бы в кадр! ☺

Говорят, что большое видится на расстоянии. Но, наблюдая Бродского вблизи, Янгфельдт сумел сложить из множества мелких жизненных деталей цельный и объективный портрет личности поэта со всеми его достоинствами и недостатками. Такой живой, цельный и объективный взгляд на личность и поэзию Бродского редко кому удавался из исследователей творчества поэта.

Вероника Шильц сегодня — действительный член Академии надписей и изящной словесности, кавалер ордена Почетного легиона.

Иосифа Бродского больше всего интересовало, что делает время с людьми и как оно меняет их ценности. У Вероники Шильц со времени знакомства с И. Бродским ценности не изменились: она 33 года была доцентом и заведующей секцией археологии и истории искусств на гуманитарном факультете Университета Франш-Конте (1967–2000 годы), в 1994 году защитила докторскую диссертацию «Происхождение и развитие искусства скифских животных», с 1986 года была ассоциированным членом команды «Эллинизм и восточные цивилизации — Самаркандские раскопки».

Талант хрупкой женщины Вероники Шильц заключается не в умении раскапывать скифские курганы, а в умении просеивать Время, находя в нем вечные ценности, и не только в туманной древности, но и в прозрачной современности, где еще труднее отличить преходящее от вечного. Такой ценностью стало для В. Шильц знакомство с И. Бродским. Вероника Шильц, еще не являясь членом Академии надписей и изящной словесности, рано поняла, что Иосиф Бродский — гений, и его поэтическое творчество, как персидская стрела с другого берега Ефрата, перелетит реку Лету, а не канет в ней.

Продолжая историю «Чемодана Бродского», надо сказать, что последний был замечен в мае 1985 года в Килском университете в Англии в компании Валентины Полухиной и Инэс Кинэль.

Иосиф Бродский и Валентина Полухина в Килском университете 3 мая 1985 года: Бродский держит в левой руке чемодан (фото испанской знакомой поэта Инэс Кинэль, которой посвящено стихотворение «К Урании»).

Чемодан Бродского и чемодан Довлатова

Разговор о «Чемодане Бродского» наводит на воспоминания о «Чемодане» Довлатова. Иосиф Бродский и Сергей Довлатов познакомились еще в Ленинграде в самом конце 50-х годов прошлого века. Бродского, как известно, выслали из страны в июне 1972-го, а Довлатов уехал на шесть лет позже, в августе 1978 года. Уезжали они не только в разное время, но и с разными чемоданами и их содержимым и в прямом, и в переносном смысле.

Иосиф Бродский и Сергей Довлатов в Мичигане в середине 80-х годов.

Чемодан Довлатова, по рассказу самого писателя, выглядел так: «Чемодан был фанерный, обтянутый тканью, с никелированными креплениями по углам. Замок бездействовал. Пришлось обвязать мой чемодан бельевой веревкой. Когда-то я ездил с ним в пионерский лагерь. На крышке было чернилами выведено: „Младшая группа. Сережа Довлатов“».

Чемодан Бродского — кожаный и прочный, обвязанный такими же прочными кожаными ремнями. Даже сегодня, через 70 лет после первого прибытия из Китая в город на Неве в 1948 году, чемодан Бродского выглядит вполне надежно, хотя он за это время облетел полмира.

Человек есть то, что он берет с собой, когда уезжает навсегда