Одна душа на двоих

Шанс на спасение у Вархага определенно оставался. После уничтожения быстро летящей в него материи дар-буган оставлял много небесного пепла, который должен был смягчить летуну падение. Если сердце и мозг не пострадали, сломанные кости и прочие повреждения наверняка смог бы подлечить дар-камилан, а если б небесных сил не хватило, то и призванный на помощь лекарь.

Спустившись вниз, они увидели стоящих вокруг строителей, а на земле – упавшего на колени Корлика, склонившегося над телом старого друга. Вархаг все же не выжил.

– Дурак! Тупой дурак! – едва сдерживал рыдание мужчина. – Неугомонный дурень! Докрасовался… перед девкой, – на слезящиеся глаза его попались Талик с Шенне. – Зачем же вы пришли?! Зачем?! – чуть не вскричал он на них.

– Пап, ты же сам меня позвал… – без вины виноватый пробурчал сын.

Бригадирша подошла к своему товарищу со спины, крепко обняла того за шею. Она уже плакала.

– Ну, тише, Корлик, тише… – всхлипнула женщина. – Тут нету их вины, ведь сам же знаешь…

Оставив взрослых со своим горем, подростки отошли в сторонку. Шенне чувствовала какую-то горечь во рту, которую тем не менее сложно было назвать печалью или тем более горем. Летун Вархаг показался ей забавным, однако его уход из этого мира более никак ее не касался. Скорее наоборот, он был в какой-то мере кстати.

– Попробуем забрать его листки? – прошептала девушка.

– Угу, как люди разойдутся, – смурной, отвечал Талик.

– Ты опечален? Зол? Обижен? – забеспокоилась Шенне, для которой плохое настроение возлюбленного значило куда больше, чем смерть незнакомого человека.

– Был зол немного, а сейчас мне просто грустно… наверно, за отца.

Вскоре взрослые успокоились и наконец начали вести себя по-взрослому. Кухэ объявила, что тело они увезут на повозке вечером, а сейчас уже хватит лить слезы и пора возвращаться к работе, ведь погожих дней в последнее время и так было мало. Похлопав Корлика по плечу, она разрешила ему побыть внизу столько, сколько тому потребуется. Постепенно пришел в себя и сам Корлик.

– Прости, сын, да и ты, Шенне, прости, – чуть склонил он перед ними свою растрепанную голову. – Я не в себе был. Вы представьте сами… из вас один бы умер, а другой остался. Это мой друг, мой брат, он часть меня…

Эти слова тронули ее много сильнее, даже комок подкатил к горлу, и, если бы ей пришлось что-нибудь отвечать, голос ее наверняка бы сорвался.

– Отец, мы не в обиде, – ответил за обоих Талик.

– Вот и славно, – слегка приободрился Корлик.

– Пап, мы с Шенне могли бы унести… – кивнул он на мертвое тело, – используя призыв подъема. Я думаю, нам бы хватило сил.

– Не надо, сын. И к вам вопросы будут, и силы тратить тоже ни к чему. Мы позже сами увезем и сами объясним Совету.

– Мы посидим тогда внизу, а вечером пойдем уже с тобою, – спокойно объявил Талик, хотя никакого веского повода им оставаться не было.

– Как знаете, – кивнул им мужчина и направился внутрь недостроенной мельницы. – Тогда прикройте тело, доски там, – указал он на левую сторону башни.

– Да, хорошо, отец.

Застелив досками яму, в которой, словно в неглубокой могиле, на слое небесного пепла продолжал покоиться Вархаг, они уселись рядом – Шенне в изголовье, Талик со стороны ног покойного. После смерти Яра близость мертвого тела никого из них уже не пугала.

– Как? Получается? – спросила через несколько минут она, завидев напряжение на лице юноши.

– С трудом выходит…

В отличие от Яра Каира, листики души летуна совсем не стремились присоединиться к потоку между Шенне и Таликом. Каждый следующий листик приходилось заталкивать туда дар-матиком, причем если силы было приложено недостаточно, тот упрямо обходил их поток стороной.

После нескольких таких уталкиваний юноша сообразил, что проще все-таки двигать сам поток – если листик попадал в него точно снизу, он через некоторое время проникал внутрь невидимого кольца и уже оставался там. Если же упрямый листик срывался и уходил вверх, тогда уже его можно было «пихнуть» дар-матиком.

В итоге Талик все время ерзал на своем месте, то отклонял спину, то, наоборот, сгибал ее, то наклонял тело к Шенне, чтобы радиус его вихрей мог достать до очередного листочка. Со стороны могло показаться, что у него болит поясница или что он сильно нервничает.

Примерно через пару часов новый листик, вылетевший к ним через неотесанные доски, был втянут внутрь самим потоком – точно как ранее происходило с листками Яра Каира. Талик подивился, задумался и вскоре понял причину.

– Когда в кольце идут его листочки, что ранее уже мы затолкали, то новые толкать в него не надо, – рассказал он о своих наблюдениях Шенне. – Они туда и сами залетают!

– Неплохо, – обрадовалась она, – но ведь их не так уж много – тех, что взяли…

– Пока что да… Постой-ка! – осенило его.

– Ты чего?

– Приляг! Вот так, как я.

Идея Талика состояла в том, чтобы в момент, когда от его левого плеча выплывает похожий на елочку листок Вархага, запускать его под доски к мертвому телу, чтобы он по пути засасывал все некрепко держащиеся за труп «частички души» летуна.