Одна душа (СИ)

– Не злись, родной. Думаю, я смогу решить твою проблему.

– Да? И как же? Родишь мне детей?

– Нет. Но я помогу тебе их зачать. Пойдём.

Априй подтолкнул супруга, чтобы тот вернулся обратно в спальню. Наложница, прекрасная юная египтянка, пышногрудая и пухлогубая, сидела на постели, испуганно сжавшись, втянув голову в плечи и дрожа от страха, что её теперь казнят, потому что она настолько непривлекательна, что не может даже стать матерью фараонских детей. Априй поспешил её утешить.

– Как тебя зовут?

– Нефтис, мой господин, – девушка опустила почтительно глаза.

– Хорошо, Нефтис. Ты не виновата в том, что здесь сейчас произошло. Ладно? Мы попытаемся ещё раз, а я вам немного помогу, раз уж у вас всё так не заладилось.

– Да, мой господин, – Нефтис послушно кивнула.

Девушка улеглась на спину, приглашающе разведя ноги, а Нехо, еле заметно брезгливо поморщившись, устроился на ней сверху. Априй, окинув взглядом представившуюся ему картину и ощутив лёгкий укол ревности, который только подхлестнул чувства, лёг сверху, мысленно пожалев бедную Нефтис, которую придавили сразу два тяжёлых тела. Не откладывая, Априй сразу проник внутрь, уткнувшись Нехо между лопаток, и двинулся, вызывая его глухой стон. Несколько размеренных движений привели младшего из Фараонов в нужное состояние, и он, поборов неприязнь, сам толкнулся в податливое влажное нутро. Всё же, отрешившись от происходящего, он признал, что ему приятно. Априй был рядом, как и всегда, да и такой опыт – делить ложе сразу с двумя людьми, был необычен и приятен. Нехо застонал, опустив голову Нефтис на плечо и зарывшись лицом в её ароматные кудри. Девушка, безропотно стерпевшая первую боль, обвила тонкими руками Нехо за шею, и Априй не преминул куснуть её за изящную кисть, вызвав испуганный удивлённый вскрик.

Движения обоих мужчин становились всё быстрее и исступленнее, Нефтис, придавленная двумя тяжёлыми телами, не имела возможности пошевелиться, но на её лице отражалось удовольствие, и она запрокидывала голову, обнажая бархатистую кожу шеи, которую Нехо, однако, не имел никакого желания целовать.

Комната была наполнена тяжёлым дыханием и громкими, сладкими стонами. Нехо оказался в самом выгодном положении – зависая между двумя горячими потными телами, он то ощущал в себе движение супруга, то сам погружался во влажную глубину, и вскоре по его телу начали прокатываться судороги, предвещавшие скорую развязку. Под влиянием таких сильных чувств, Нехо даже обнял Нефтис, прижавшись лицом у её нежной тонкой шее, чувствуя, как Априй всем весом наваливается на него сверху.

Едва девушка смогла привести в порядок дыхание, она сама деликатно выскользнула из постели и спальни, не дожидаясь, когда её об этом попросят. Априй и Нехо остались лежать, прижавшись друг к другу, измотанные и улыбающиеся.

– Надо бы помыться, – заметил Нехо.

– Успеется. Спи. Скоро мы оба станем отцами.

***

–Ты каждый раз будешь мне это поминать?! – шуточно возмутился Нехо.

– Конечно, мой дорогой. Это было приятно, необычно, и тебе понравилось, не спорь.

– Понравилось, да… Но я больше не хотел бы повторять такой опыт.

– А мне это было приятно по иной причине. Я увидел, что ты настолько любишь меня, что не можешь даже по необходимости быть с кем-то другим. Это было лучшее доказательство твоей любви. Ты был очень трогательный, так злился. Боги, мне хотелось прямо там рухнуть перед тобой на колени и целовать тебе за это руки.

– Это уж слишком, мой дорогой, это уж слишком, – Нехо ласково улыбнулся супругу и погладил его по щеке.

Весь оставшийся день они провели за документами, сосредоточенные и хмурые – на плечи снова тяжким грузом легло слово «война». Однако расправившись с делами, супруги, как и всегда жарко двигаясь друг другу навстречу, снова окунулись в те времена, когда им было всего двадцать лет.

А в другом конце фараонского дворца Аменемхет дарил Иниотефу браслет в знак примирения и своей любви.

========== Печали и радости ==========

Иниотеф, нахмурившись, бродил по тёмным коридорам Дома Фараонов. Было тихо. Огромный дворец вот уже три месяца как был погружён в гробовую тишину. Рабы ходили на цыпочках, наложницы, которых вообще редко кто-то приглашал к себе в постель, сидели тихо, как мышки, не смея показываться из своих покоев. Две из них были беременны – они носили под сердцем детей Аменемхета и Иниотефа. Вообще, заводить детей наследникам престола полагалось только после принятия власти, но пришлось нарушить традицию и сделать это раньше. Потому что Аменемхет мог и не вернуться с войны, и тогда Та-Кемет остался бы без второго наследника.