Одна из нас мертва

После окончания приема я чувствовала, что мне необходимо пройтись, и притом подольше. Брайс заявил, что ему надо сделать кое-какие дела и в честь праздника покурить сигары с ребятами, и я обрадовалась этой передышке, потому что была ужасно зла и разочарована из-за того, как он поступил с Шеннон. Она не заслужила такого. Он унизил ее, растоптал на глазах у всего Бакхеда. Я сказала ему, что хочу прогуляться и вернусь домой из салона на такси. Немного раньше я сообщила Дженни, что оставила там свою сумочку, и она пообещала не ложиться спать и подождать меня, чтобы я смогла забрать ее. Но час был поздний, так что я, если честно, просто хотела пройтись, чтобы проветрить голову, и мне было все равно, ждет меня Дженни или нет. Благодаря прохладному ветерку влажность стала терпимой, и прогулка от Музея искусств, где проходил прием, до «Сияния» на Пич-стрит получилась приятной. Я еще никогда не видела Бакхед таким тихим, таким спокойным. На улицах не было видно ни людей, ни машин, и единственным звуком, который я слышала, был стук моих каблуков по тротуару. Я повернула на Пич-стрит и впереди слева увидела вывеску «Сияния». С моего места мне показалось, что свет в салоне не горит, и я предположила, что Дженни все-таки легла спать. Может, вызвать такси сразу? – подумала я, но мои ноги продолжали нести меня вперед.

Внезапно из какого-то из ближайших заведений выбежал крупный мужчина в черных шортах и худи, и я поняла, что он выбежал из «Сияния», когда увидела у него в руках мерцающую золотую дамскую сумочку. Это была моя сумка. Он стоял, шаря в ней, и от меня до него было всего ярдов десять.

Я ускорила шаг и крикнула:

– Эй, ты!

Он быстро повернулся ко мне. На нем была балаклава, закрывающая все лицо, кроме его вытаращенных глаз и частично открытого рта.

– Черт побери, я на такое не подписывался, – пробормотал он и, развернувшись, побежал прочь.

На задней части его белесой икры красовалась большая татуировка. Похоже, ему сделали ее не в тату-салоне, поскольку она была какой-то размытой. Я подумала было, что надо бы догнать его, но затем остановилась перед «Сиянием», увидев разбитое стекло и открытую дверь. Я позвонила на 911, убрала телефон в сумку и собралась закричать, но тут из салона донеслось шуршание, за которым последовал истошный крик.

Я снова сунула руку в сумочку и достала карманный пистолет «Ругер», хромированный, с ярко-розовой рукояткой.

«Береженого бог бережет, – так сказал мой отчим, когда подарил мне это оружие все эти годы назад. – Относись к нему как к своему мобильному телефону и всегда держи его при себе».

И сейчас я была благодарна ему за этот совет. Сделав глубокий вдох, я начала быстро думать о том, как же мне поступить: ворваться в салон, паля из пистолета, или войти осторожно. Тот малый, которого я только что видела, явно был безоружен. Скорее всего, если там, в салоне, есть еще кто-то, то он тоже не вооружен.

Вбежав внутрь, я откинула бархатную портьеру и увидела мужчину в черном, сидящего на Дженни, прижав ее к полу. Я сделала предупредительный выстрел, и мужчина тотчас вскочил с нее и бросился бежать по коридору. По дороге он врезался в один из шкафов, несясь прочь во все лопатки, спасаясь от того, что он, надо думать, считал верной смертью. Я включила свет, и в этот же самый момент Дженни села. Ее глаз был подбит, и было ясно, что он почернеет и здорово заплывет. Ее губы были разбиты в кровь, на шее красовались жуткие ярко-красные отметины. Она жадно глотала воздух, делая глубокие болезненные вдохи, от которых на ее глазах выступили слезы.

– Боже, Дженни, – проговорила я, подбежав к ней.

20. Дженни

Настоящее время

Детектив Сэнфорд входит в комнату, неся два стакана с кофе. На сей раз вместо полистироловых стаканов, полных невкусной коричневой жижи, он принес нам кофе из «Старбакса». Один из стаканов он ставит передо мной. За те несколько часов, что мы провели здесь, он стал сговорчивее, а может быть, проникся ко мне симпатией.

– Спасибо, – говорю я, поднеся стакан к губам.

Он кивает:

– Я признателен вам за ваше сотрудничество и за то, что вы вызвались дать показания. – Детектив Сэнфорд выдвигает из-под стола стул и садится. – Значит, прием прошел не лучшим образом?

– Это была просто катастрофа.

Он отпивает свой кофе.

– Должно быть, Шеннон была очень расстроена.

– Разумеется. Ведь Брайс опозорил ее перед всей здешней элитой.

– И между Шеннон и Оливией имелась напряженность? – Он вскидывает бровь.

– По-моему, напряженность имелась между ними всеми, – буднично говорю я.

– Я тут обнаружил полицейский отчет, в котором сказано, что в ночь после приема в «Сияние» вломились преступники и вы получили травмы. – Он сочувственно смотрит на меня.

Я невольно подношу руку к шее и потираю ее. Иногда я снова чувствую, как тот громила сдавливает мою трахею. В ответ я просто киваю. Я не знаю, что еще он хочет от меня услышать. Он явно прочел и этот отчет, и мои показания, и показания Кристал. Мне нечего к этому добавить.

– И этих злоумышленников так и не поймали?