Одна из нас мертва

– Ты шутишь, да? Я записала все это на видео. Это просто умора. – Я нажала на кнопку воспроизведения. – Я подумываю о том, чтобы отправить его на WorldStar[7].

Карен сердито посмотрела на меня:

– Выключи это, Оливия.

– Что? Это просто шутка. Не берите в голову. Так или иначе, ты, Киша, скорее всего, тут единственная, кто знает, что собой представляет WorldStar[8]. – Я подмигнула ей.

Киша наморщила лоб.

– Ты что-то с чем-то, – сказала она, покачав головой.

– Спасибо. – Я широко улыбнулась.

Карен осушила свой бокал и наполнила его чистым шампанским.

– Оливия, за каким чертом ты сказала Шеннон, что она больше не председатель фонда? – вопросила она, прищурив глаза.

– В самом деле? – Я прижала руки к груди. – Это просто сорвалось у меня с языка. Простите, мне так жаль. Я знаю, что мы договорились подождать. Должно быть, я слишком много выпила. – Вся эта ложь звучала чрезвычайно естественно, и я произносила ее не задумываясь.

Карен выдохнула и сделала глоток своего шампанского.

– Теперь она обозлена. И даже не разговаривает со мной.

Я покачала головой:

– Это ужасно, но ты же знаешь, какой она бывает. Я уверена, что она оправится от этого и передумает. Ведь вы подруги, – добавила я с чуть заметной улыбкой.

Кристал наклонилась и положила на свою тарелку сыр и два круассана. И засунула ломтик сыра в круассан, соорудив из них сэндвич. Какая гадость. И что Брайс в ней нашел?

– У меня не было возможности извиниться перед Шеннон за поведение Брайса вчера вечером, так что я очень надеюсь, что она все-таки придет, – проговорила Кристал со ртом, полным еды.

«Невоспитанная свинья».

– Его поведение было омерзительным, – подтвердила Карен.

Глаза Кристал увлажнились.

– Я до сих пор не верю, что он так поступил. – Ее голос дрогнул.

Эта маленькая деревенщина просто жалка в своем дурацком сочувствии. Да как она смеет не поддерживать своего мужа? Брайс не сделал ничего плохого. Не его вина, что Шеннон похожа на герпес – болезнь, которую трудно лечить и которая никогда по-настоящему не проходит. Единственный способ для него избавиться от нее – это получить свидетельство о ее смерти.

– Я согласна с вами обеими. Вчера вечером Брайс позволил себе лишнее, – сказала я, прикусив язык.

Кристал посмотрела на меня с довольной улыбкой. Глаза Киши округлились, затем ее лицо расслабилось, когда она встретилась взглядом с Дженни. Скорее всего, потому, что на ту было тяжело смотреть. Впечатление было такое, будто кто-то молотил по ее лицу киянкой. Право же, это выставляло «Сияние» в дурном свете.

– Ты уверена, что хочешь быть здесь, Дженни? – Я откинула голову назад.

– Да, со мной все в порядке. – Она отпила еще один глоток своего апельсинового сока, пока ее глаза оглядывали зал, после чего она опять перевела взгляд на меня.

– Как бы то ни было, думаю, Брайс должен извиниться перед Шеннон.

Херня, конечно, полная, но я молодец.

– Я согласна, – хором ответили Карен и Киша.

Дженни чуть заметно кивнула, затем потерла свою покрытую синяками шею. Ей следовало бы носить водолазку.

– Я прослежу за тем, чтобы он извинился, – заверила их Кристал.

– Я так рада, что все мы снова ладим, – сказала я с улыбкой, широкой, как шестиполосная магистраль.

– Не все. Как я уже говорила, Шеннон ненавидит меня, – возразила Карен, отпив шампанского.

– Вы найдете общий язык, – проговорила Дженни. Ее голос был тих и хрипл.

Надо будет вбить этот клин между ними поглубже.

– Не твоя вина, что Шеннон напилась и выставила себя дурой. И не твоя вина, что я случайно проговорилась о том, что мы сместили ее с поста председателя, – сказала я, и в моем голосе прозвучала абсолютная убежденность.

– Ты тоже не виновата в том, что Брайс так поступил с ней, – добавила Кристал. Я улыбнулась ей.

– Мне неприятно это говорить, но я согласна с Оливией. – Киша посмотрела на меня с сухой улыбкой.

На парадной двери зазвонил колокольчик, и из-за портьер в зал вошла Шеннон, с головы до ног одетая в дизайнерские шмотки. Ее лицо опухло, скорее всего, из-за того, что накануне она выпила слишком много спиртного. Если не считать этого, она выглядела довольно собранной. Наверное, поэтому она и опоздала, потому что пыталась взять себя в руки, чтобы казаться сильной, хотя мы все знали, что она в любую минуту может слететь с катушек.

– Извините, я опоздала. О чем вы, девушки, тут говорите? – Шеннон впорхнула в зал и схватила бутылку шампанского. Налив его в бокал, она уселась. Ее тон был делано беззаботен.

– О тебе, – ответила я.

– А что случилось с окном? – спросила Шеннон, проигнорировав мою реплику.

– В салон вломились грабители, – сказала Дженни.

Шеннон посмотрела на нее:

– Боже! Ты в порядке? – Ее глаза и рот широко раскрылись.

– Она не хочет об этом говорить, – ответила Киша, положив руку на плечо Дженни.

– Да, давайте просто сосредоточимся на этом заседании клуба.

Шеннон закрыла рот и кивнула:

– Да, конечно.

– Как ты себя чувствуешь сегодня утром, Шеннон? – спросила я.

Шеннон не сразу оторвала взгляд от Дженни и сейчас снова посмотрела на нее.

– Ты уверена, Дженни? – спросила она.

Дженни кивнула.