Одна из нас мертва

«Не хотел тебя будить. Я повез Райли в школу. В кофейнике есть кофе».

Рядом с запиской стоял стакан воды и лежали четыре таблетки парацетамола. Я положила их в рот и запила водой. Затем подошла к мойке, наполнила стакан снова и осушила его. Когда я начала наливать себе чашку кофе, раздался звонок в дверь. Я поставила кофейник на стол и прошла через гостиную. Дверной звонок зазвенел еще несколько раз.

– Подождите! Я уже иду, иду!

За дверью стояла Оливия. Она была одета во все черное, на ней были огромные солнечные очки, в руке она держала алую сумку от «Шанель», и вид у нее был ужасно довольный. Она была похожа на саму Смерть.

– Нам надо поговорить, – сказала она, пройдя мимо меня в дом. Стуча высокими каблуками по моему паркетному полу, она прошла в гостиную и, усевшись, закинула ногу на ногу.

– Добро пожаловать, Оливия, – язвительно сказала я, закрыв за ней дверь.

– Ты что, только что проснулась? У тебя помятый вид. – Она смерила меня взглядом. Попыталась наморщить лоб, но ботокс помешал ей выразить свое неодобрение в отношении моего неопрятного вида.

– Что с тобой произошло вчера вечером? Ты бросила нас с неоплаченным счетом и без лимузина. – Я проигнорировала ее слова. В моем собственном доме я могла выглядеть так, как хотела.

– Да, извини, что так вышло. Возникла ситуация с Дином. – Она небрежно махнула рукой.

Я уселась в кресло с подголовником напротив нее.

– Он в порядке? – спросила я.

Я пыталась проявить сочувствие, хотя и не верила, что у Оливии вообще есть хоть какие-то чувства. Однако, должно быть, это была еще та нештатная ситуация, если она вот так сбежала, не оплатив счет и забрав с собой лимузин, и я попыталась просто поверить ей на слово. Возможно, с Дином и впрямь что-то произошло. Возможно, у нее в самом деле имелась вполне уважительная причина для того, чтобы вести себя так.

Она оглядела комнату, потеребила ногти, затем снова переключила внимание на меня.

– Да, – ответила она, поколебавшись. – У него какие-то неприятности на работе, но я не хочу вдаваться в детали. Все еще довольно туманно.

На ее лице не отобразилось никаких эмоций, но у Оливии всегда был такой вид. Она могла бы испускать свой последний вздох, могла бы медленно умирать, но при этом она выглядела бы точно так же… пухлые губы, острые скулы, одержимый взгляд и никаких носогубных складок, ни одной морщинки от смеха.

– Надеюсь, у вас все хорошо. Может, тебе что-нибудь налить? Воды? Кофе? – Я пыталась быть предупредительной и любезной.

– Нет-нет. – Она опять махнула рукой. – Я пришла, чтобы поговорить с тобой кое о чем.

– О чем именно? – Я подалась к ней.

– Я больше не могу хранить твой грязный секрет. Он слишком тяжело давит на мое сердце. – Она положила руку на грудь.

Я отстранилась от нее. Ну, конечно, что же еще? Чего же она хочет? Потому что я точно знаю, что ничто не может давить на ее сердце – поскольку этого чертова сердца у нее нет.

– Но ведь еще не прошло и двадцати четырех часов с тех пор, как ты узнала о Кише и мне, – процедила я сквозь зубы.

– Знаю, знаю, но это просто убивает меня. Как ты можешь так поступать с Марком? – Она попыталась изобразить на лице огорчение, но вместо этого ее губы искривились, а глаза сощурились.

– Ты должна дать мне время, чтобы все уладить.

Оливия посмотрела на свои часы, затем опять на меня. Она всегда имела чутье на скандалы.

– Вряд ли я смогу это сделать. Это аморально. Хотя мы с тобой и близкие подруги, это неправильно. Поверь мне, я бы первая приветствовала ваш лесбийский брак, но это, правда, гложет меня изнутри.

С каких это пор Оливия заделалась поборницей морали? Ей было что-то нужно от меня – это было очевидно. Это не имело никакого отношения к понятиям правильного и неправильного, это было связано только с одним – с желанием Оливии добиться своего. Я не знала, что ей нужно, но я это выясню. Я сделала долгий выдох.

– Просто скажи мне, чего ты хочешь, чтобы держать рот на замке. – Я покачала головой.

Не моргнув глазом, Оливия ответила:

– Пятьдесят тысяч долларов.

– Что? Ты с ума сошла? – Я чуть не вскочила со своего кресла.

Да как она смеет? Заявиться в мой дом… и потребовать пятьдесят тысяч долларов. Убить бы ее!

– Я не сошла с ума, Карен. – Она выпятила подбородок. – У меня то, что нужно тебе, а у тебя то, что нужно мне. Это бизнес.

– И как же, по-твоему, я должна раздобыть эти деньги? – спросила я, пытаясь заставить ее понять, насколько безумно ее требование. Не может быть, чтобы она говорила серьезно.

– Закрой очередную сделку или попроси денег у своего мужа – или это сделаю я, – усмехнулась она.

– Зачем тебе эти деньги? Ведь у тебя они есть!

– Зачем тебе подружка? Ведь у тебя есть муж. – Она склонила голову набок. – Мы всегда хотим больше. Не так ли, Карен? – Оливия встала со своего кресла и двинулась к парадной двери. – Ты должна будешь заплатить мне всю сумму к вечеру субботы. Иначе, думаю, я так и не унесу твой секрет в могилу. – Она засмеялась и вышла из дома, позволив ветру захлопнуть за ней дверь.

Я поднесла к лицу декоративную подушку.