Одна к печали

Когда мы прибываем на место, я приятно удивлена. Дом мистера Тавистока выглядит так, будто он сошел со страниц детской сказки. Кирпичи старые и не подходят друг к другу по размеру и цвету, но каким-то образом идеально сочетаются. Над входом нависает соломенная крыша, по шпалерам ползут вьюнки. В лунном свете дом выглядит довольно странно. Такая картинка больше соответствует моим представлениям об Англии, которые имелись у меня до приезда сюда.

Внутри тепло и уютно. Дом скудно обставлен, на полу постелен потертый ковер, на нем – такое же потертое кожаное кресло, которое, я уверена, перекочевало сюда из старых общих комнат. Все очень аккуратно и безукоризненно чисто.

– Чаю? Я как раз поставил чайник перед тем, как услышал шум, который вы, девочки, устроили снаружи.

– Конечно, – отвечаю я, помедлив.

– Да, пожалуйста, – говорит Айви. – Но позвольте мне сделать его. Вы просто садитесь.

Мистер Тависток благодарно улыбается и устраивается в кожаном кресле. Я усаживаюсь на скамеечку для ног, а Айви направляется на кухню. Словно по сигналу, из чайника на плите раздается громкий свист. Я вижу, как Айви возится там, выбирая чайные чашки из шкафчика над раковиной, беря молоко и сахар и расставляя все это на подносе. Она даже находит печенье, которое кладет на маленькую тарелку. Такое чувство, что она тут как дома. Я пристально смотрю на нее. Но затем мой взгляд начинает скользить по комнате. Здесь множество черно-белых фотографий школы на разных этапах ее развития. Я даже замечаю фото со строительства столовой, на котором огромная стеклянная конструкция представляет собой лишь кучу стальных балок. Эта комната – словно капсула времени.

Айви возвращается в гостиную с подносом, и мистер Тависток ворошит огонь кочергой. Когда я устраиваюсь в уютном тепле комнаты, то невольно задаюсь вопросом, почему я всегда верила жутким россказням о мистере Тавистоке? Он выглядит усталым, но дружелюбным и явно сильно привязан к школе. Айви поправляет подушки, чтобы ему было удобно, потом опускается на колени у низкого деревянного столика и заваривает чай.

После первого глотка мистер Тависток оборачивается к нам… как будто «Эрл Грей» усилил блеск его глаз и пробудил разум. В них горит огонек, которого раньше не было.

– Так чем же вы, девочки, занимались на самом деле? Не рассказывайте мне снова эту историю про летучих мышей… этим меня не обмануть.

– Да, объяснение вышло немного притянутым за уши. На самом деле мы изучали это. – Айви достает из сумки ежегодник. Я тут же вскидываю бровь. Мы действительно будем обсуждать эту тему с ним?

– Где вы это взяли?

– Нашли в библиотеке, – заявляет Айви. – И там была картинка этой пристройки, так что мы решили проверить ее… раз уж она выглядит так необычно.

Ага, значит, она не собирается говорить всю правду.

Айви продолжает:

– Вы не знаете, для чего использовался тот флигель?

– О, он давно заброшен. Я думаю, это был дом другого садовника, но после небольшого пожара его бросили и оставили рассыпаться.

– Мы еще пытаемся выяснить, что это за женщина. – Я открываю страницу там, где помещено фото двойника Лолы.

Мистер Тависток изучает фотографию так долго, что кажется, будто он уснул. Но затем он закрывает книгу и осторожно кладет ее на колени.

– О, да, я знаю историю Лили Эллори. Она была первой женщиной, поступившей в Иллюмен Холл.

– Правда? – удивляется Айви. – Это так интересно.

– Да, ей потребовалось много мужества, чтобы прийти в эту школу в те времена.

– А как насчет той небольшой приписки? Знаете, что это за «сороки»?

Садовник качает головой.

– Боюсь, об этом я ничего не знаю.

– О, – вырывается у меня.

– Жалко, – произносит Айви почти одновременно со мной, и наши плечи разом опадают. Всякий раз, когда кажется, что мы нашли ниточку, она просто выскальзывает из наших рук.

– Но Эллори. Да. Эллори… Тут есть о чем рассказать.

– Ее сходство с Лолой просто поразительно, – полушепотом признает Айви. – Она имела отношение к Рэдклиффам?

Мистер Тависток пожимает плечами.

– Не знаю. Если хотите узнать о ней больше, думаю, правнучка Лили Эллори может помочь, она все еще живет в городке. Стоит поспрашивать на рынке, чтобы найти ее.

– Отлично, мы так и сделаем, – говорю я, почувствовал легкий прилив оптимизма.

– Только помните, любопытство кошку сгубило, – говорит садовник. Его черный кот, гибкий и сильный, прыгает ему на колени, когда слышит, что о нем говорят. – Оно может завести вас на тропинки, которые скрыты не без причины.

В задней части коттеджа, за кухней, раздается глухой стук. Мы с Айви оборачиваемся. В низкую заднюю дверь, пригибаясь и заслоняя свет, входит громадное существо. Оно топает ногами по коврику и кричит:

– Ужин остался, дедушка? – Его раскатистый голос, кажется, сотрясает дом до основания.