Одна к печали

Одри ахает и прикрывает рот ладонью. У меня сводит живот.

– Она была совершенно измучена ими, но не признавалась в этом ни одной живой душе. Видите ли, она была очень робкой девушкой, не хотела доставлять неприятностей, просто стремилась преуспеть. Тогда было другое время, но Лили была умной девушкой и выдающейся личностью. Иллюмен Холл открыл для нее свои двери, но некоторым мальчикам это не нравилось, потому что они воспринимали ее как угрозу. Они не верили, что девочкам вроде Лили место в их школе.

– Так что же случилось? Она написала, что что-то спасло ей жизнь.

Миссис Траули проводит пальцами по надписи под фото.

– Я как раз подбираюсь к сути. И вот однажды, как вы можете догадаться, мальчишки зашли слишком далеко. Они столкнули ее в озеро рядом со школой и убежали. Они не знали, что бедняжка Лили не умела плавать. А следующее ее воспоминание: она лежит на земле, и она жива. Она сказала лишь то, что ее спасли «сороки».

– То есть птицы? – Одри нервно грызет ноготь.

Миссис Траули качает головой, улыбаясь.

– Нет, дорогая. Не птицы. Существовала группа людей, которые называли себя «сороками» и посвящали все свое время охране школы. В любом случае сороки – чудесные птицы, не так ли? Они настолько распространены, что их можно и не заметить, не будь они такими умными. Как бы то ни было, эта группа молодых людей взяла Лили под свое крыло, защищая ее от хулиганов. И в конце концов в школу начали приглашать все больше молодых женщин, чтобы воплотить их мечту об образовании в реальность. Это было незадолго до того, как Иллюмен Холл стал одной из самых безопасных школ для девочек, где они смело могли учиться рядом с мальчиками. – Старушка берет старинное зеркало и вертит в руках платок, улыбаясь собственному отражению, как будто нас тут нет.

– Это невероятная история, миссис Траули… извините, Мэгги. Итак, эта особая группа людей… «сороки»? Сейчас их, наверное, больше нет. Они были частью, ну, я не знаю, большого сообщества?

Мэгги кладет зеркало и машет идущему мимо старику.

– Ну, дорогая, «сороки» были до них и будут после. Даже когда я училась в школе, «сороки» были своего рода легендой. Все знали о них. Кто-то говорил, это призраки, ангелы-хранители, близкие люди, ушедшие из жизни. Заметьте, существовали и менее причудливые слухи! – Она смеется. – Некоторые предполагали, что это группа сознательных учителей. Но никто никогда не видел их и не знал, где они собираются. Когда я была студенткой, «сороки» разоблачили директора школы, который растрачивал крупные суммы выплат за пансион. В школе должен был начаться скандал, но налетели «сороки», поймали его с поличным и сместили с должности прежде, чем кто-либо из родителей или прессы успел хоть что-то заподозрить.

– Вот это дичь! – Я прямо-таки слышу, как мозг Одри рядом со мной скрипит от подобной информационной перегрузки.

– Мы всегда оставляли пенни в пруду для «сорок». Чтобы они хранили нас, – вспоминает миссис Траули.

– Мы до сих пор делаем это, – тихо отвечаю. Я постоянно ловлю в зеркалах свое отражение под всеми углами. Мне это не нравится.

– Так вы думаете, что группа этих «сорок» все еще существует? – Одри выглядит как ребенок в конфетной лавке, ее лицо сияет.

– Как я сказала раньше этому Голосу, если о них больше никто не говорит, то, может, нужда в них отпала? – Миссис Траули смеется собственным словам и вновь окунает кисть в позолоту. – Но если бы я искала «сорок», то проверяла бы те места, которые доступны лишь пернатым.

Я понимаю вдруг, что предоставила Одри вести весь разговор, что совсем на меня не похоже. Не знаю, то ли дело в рассказе миссис Траули, то ли в постоянном потоке людей за спиной, но все вокруг кажется немного хаотичным и громким, и колючий жар поднимается по моей шее.

– Но если «Общество сороки» действительно вернулось, значит, тому есть причина, – продолжает миссис Траули. – Разве ты не видишь, дорогая, для чего они тут? Мы не спрашиваем, почему и зачем. Когда они нужны, они снова появляются. – Женщина склоняется вперед и касается моего подбородка. – Больше всего от этого выигрывают такие студенты, как вы. Вам не стоит их беспокоить. Пусть «Общество сороки» делает свое дело.

– Миссис Траули, как вы думаете, могло ли «Общество» быть связано со смертью Лолы? – спрашивает Одри.

Миссис Траули с такой силой хватается за край своего прилавка, что зеркала дрожат и звенят. Она закрывает глаза, но когда снова заговаривает, голос ее холоден как лед.

– Я уверена, что они не имеют к этому никакого отношения.

– А рисунок на спине Лолы? – спрашиваю я.

Она снова открывает глаза, и ее пронизывающий взгляд сверлит меня.

– Я не могу этого объяснить. Может быть, кто-то пытается отвлечь внимание от себя. Что-то, что направило бы ищущих по ложному следу.

Дрожь пробегает по телу. Не знает ли она об «Обществе сороки» больше, чем говорит?

– Как жаль, что Лола погибла. Очень жаль. – Миссис Траули качает головой и вновь сосредотачивается на своих маргаритках.

Я переглядываюсь с Одри.

– Думаю, нам пора, – резко говорит она. Я повторяю за ней.