Одна любовь

Богдан обхватывает моё лицо ладонями, притягивая к себе, и целует. Просто берёт и целует. А я, как дура, как полная дура, превращаюсь в камень.

Чувствую свои слёзы. Меня колотит, а он лишь усиливает напор. Прижимается крепче, а после отстраняется, упирается лбом в мой. Мне кажется, я не дышу и ничего не слышу. В голове какой-то вакуум.

Шелест переплетает наши пальцы и долго-долго на них смотрит. Когда его взгляд возвращается к глазам, я вижу в них отражение его души. Своей души, ощущение, что она у нас одна. Одна на двоих.

– Не отказывайся от моей помощи.

Киваю.

– Почему ты не приходил?

Говорю то, что думаю. Мне хочется с ним разговаривать. Хочется быть рядом, слышать, чувствовать.

– Мне нужно было улететь, неотложные дела, требующие моего присутствия.

– Спасибо за всё. За всё, что ты делаешь.

– Иди сюда, – тянет меня на себя, – не реви. Мне сказали, тебе нужны положительные эмоции.

Вытираю слёзы, киваю, но никак не могу успокоиться. Я не верю, что это реально. Может, я сплю? Это очередной яркий, насыщенный сон, который вот-вот развеется, и я проснусь.

– Не плачь. Всё закончилось. Всё уже закончилось.

Усмехаюсь и стягиваю с головы платок.

Разве он не понимает?

– И с этим мы тоже справимся. Вместе. Поняла?

Сама тянусь к его губам. Они мягкие, чувственные, родные.

Тяну его на себя, но он отстраняется. Смеряет меня взглядом, и я вижу, что всё это даётся ему нелегко.

– Давай собираться. Тебя же отпустили.

– Да, ты прав.

Поднимаюсь на ноги и, открыв шкаф, достаю оттуда джинсы и свитер.

Шелест уже лежит на моей кровати. Наблюдает.

Мне страшно переодеваться при нём. Стыдно. Я ужасно выгляжу. Плохо, очень плохо. Отворачиваюсь.

Захватываю края футболки и быстро стягиваю её с себя. В спешке роняю свитер на пол и растерянно подбираю его, пытаясь так же быстро надеть.

Богдан продолжает прожигать пристальным взглядом мою спину. Я это чувствую.

Джинсы я надеваю, уже сев на краешек кровати.

Мы вместе покидаем палату. Он берёт меня за руку и не отпускает до самой машины.

За рулём водитель, охранник же услужливо открывает мне дверь, Богдан помогает сесть, машина заводится, а Шелест садится на заднее сидение с другой стороны.

Я зажимаю ладони коленями и смотрю в окно. Лето почти закончилось, но для меня его словно не было. Я уже забыла, как это – просто жить.

– Всё нормально?

Оборачиваюсь на его голос. Киваю, а потом понимаю, что мама так и не приехала. Нужно ей позвонить, но и тут конфуз. Я оставила телефон в палате.

– Богдан, ты не мог бы дать мне позвонить, маме? Она должна сегодня приехать …

– Она не приедет, – протягивает мне мой айфон.

Я забыла, а он взял.

– Почему?

– Они с Теоной уже ждут тебя на квартире.

– Она была в курсе?

– Да.

Это так странно – видеть в этом человеке моего Богдана, но в то же время чужого, сильного, взрослого, успешного мужчину. Того, кто привык держать всё под контролем.

– Почему она мне не сказала?

– Я попросил её этого не делать. Хотел сам…

– Ясно.

Всё, как и всегда, решили без меня, хотя чему я удивляюсь? Всегда же так было. Это моя сущность – быть тенью, за которую решения принимают другие.

– Умка, ты чего? – закидывая руку на мои плечи.

– Всё нормально.

– Не факт, что тебя бы отпустили. Я не хотел давать надежду раньше времени.

– Я понимаю. Правда понимаю. Ты хотел как лучше.

Обнимаю его, уткнувшись носом в его грудь.

Он целует меня в лоб, укутывая объятиями.

Машина скользит по слегка влажной дороге, оставляя позади себя улицы и дома. У огромного жилого комплекса за высоким забором нас поджидает толпа журналистов. Точнее Шелеста, думаю, я им малоинтересна. Я вижу их через тонированные стекла, когда машина медленно въезжает на территорию. Шелест хмурится и что-то кому-то пишет.

А я смотрю на вспышки, и кажется, они сверкают передо мной даже в квартире.

Мама встречает нас с Теей на руках. Моя кнопочка тянет ко мне свои ручки, но мне кажется, что если я возьму её на руки, то упаду. Сил нет совсем. Я устала и хочу лечь.

Шелест проворно забирает её у мамы, и та быстренько надевает туфли.

– Ты куда?

– Герда, я к себе поеду. Отдохну немного, а завтра вернусь.

– Я не смогу одна, без тебя, – шепчу, – я не справлюсь.

Мама как-то странно улыбается, продолжая одеваться.

– Пока, – машет Тее рукой.

Шелест кивает, и мама уходит. Прижимаюсь спиной к стенке, засовывая руки в карманы джинсов, наблюдая за дочерью.

– Ты мне привёз плинцессу?

– В чемодане.

– А где чемодан?

– В комнате, иди распаковывай.

Ставит её на пол, и она уносится от нас со скоростью света.

– Вы подружились, – улыбаюсь.

– А то. Есть будешь?

– Да, наверное.

– Там Док меню дал, можешь выбрать, я закажу из ресторана.

– Спасибо. Ты останешься?

Спрашиваю с осторожностью, немного склоняя голову набок.

– А ты против?

– Нет, – выдыхаю, – я не против.

Богдан пробегает по мне глазами, а я чувствую себя неуютно. Он кажется чужим, впрочем, наверное, как и я ему.

– А чемодан чёлный? Там два, – Тея выглядывает в прихожую.

– Синий.

– Что она от тебя хочет?

– Да куклы диснеевские какие-то.

Шелест невозмутим, это видно, а вот я всё ещё как потеряшка. Не знаю, куда себя деть. Мне кажется, что всё это сон.