Одна маленькая ошибка

Они спускаются через пару секунд – и подружка Джека оказывается худенькой и светловолосой, но разглядеть лицо мне так и не удается, потому что она смотрит в другую сторону. А еще она одета в короткое зеленое платье-комбинацию – у меня есть почти такое же. Следом я замечаю красные пятна у нее на запястьях – видимо, Джек слишком сильно сжимал ей руки, придавливая к постели.

Какой же такой страшный недостаток Джек умудрился найти в этой девушке, что отвел ей роль одноразовой любовницы, а не той, с кем он проводит долгие уик-энды на природе? Однако вместе с любопытством я ощущаю и удовлетворение – и вот это мне совсем не нравится. Противно осознавать собственную радость оттого, что ее Джек выставил, а мне разрешил остаться. Я старательно заталкиваю эту радость поглубже, с глаз долой.

Джек нетерпеливо распахивает входную дверь и даже не смотрит на уходящую подружку. Только молча закрывает дверь, стоит той оказаться за порогом. Однако, хотя сейчас на нем свежая белая рубашка и брюки, я все равно не могу забыть его загорелую спину и две бледные ноги вокруг талии. Я моргаю, отгоняя наваждение. Волосы у Джека взъерошены, и я представляю, как она запускала в них пальцы, вцепляясь крепко-крепко, пока он вколачивался в нее, – и к щекам приливает кровь.

– Обязательно было так с ней обращаться? – спрашиваю я. Конечно, отрадно видеть, что девица ушла, но мне все равно не нравится, как Джек ведет себя с женщинами. Они для него все равно что ватные палочки: использовал по назначению, а потом выбросил в помойку и забыл. Вот именно поэтому я и не хочу с ним встречаться. Возможно, на самом деле Джеффри оказал мне немалую услугу, не разрешив нам сойтись тогда.

– Не тебе меня учить, как обращаться с людьми, – огрызается Джек.

– Не понимаю, о чем ты… – хмурюсь я.

– Ты сначала неделю меня игнорируешь, а потом заваливаешься сюда как ни в чем не бывало.

Я отхожу к сервировочному столику, заодно подыскивая слова для ответа. Не думала, что он настолько расстроится. Разлив виски по стаканам, я протягиваю один Джеку.

– Мне нужно было время, чтобы прийти в себя.

– Как будто дело в тебе одной, Элоди.

– Джек… – начинаю я, ошарашенная его ядовитым тоном.

– Ты просто взяла и исчезла, совершенно не подумав обо мне.

Он сейчас снова похож на маленького мальчика – с разбитой в очередной раз губой, с очередным синяком, с очередными свидетельствами того, насколько его не любят, – которому отчаянно хочется, чтобы его любили. Дело и впрямь не во мне. А в Джеффри. Подготовка к годовщине всегда дается Джеку тяжело, и его злит все на свете – даже я. Его можно понять: я бы тоже не хотела весь вечер петь дифирамбы человеку, который постоянно меня обижал. Но для Кэтрин эти ужины важны, поэтому Джек не пропускает их.

– Прости, – говорю я. – Мне не следовало так поступать с тобой.

– Совершенно верно. Не следовало.

– Мне жаль.

– На тебя напали, а потом ты перестала выходить на связь. Я волновался.

– Мне правда очень жаль.

– Пей свой виски, и пойдем.

Вечер проходит в ожидаемом ключе. Хотя мы с Джеком сидим рядом за общим столом, между нами целая пропасть, пусть ее никто, кроме меня, и не замечает. Джек спокойно беседует то с одним гостем, то с другим, сверкает лучезарной улыбкой и ямочками на щеках, и пока все прочие расцветают под лучами его внимания, я вяну без них.

Ледяной ком тревоги активно ворочается внутри, и от одной мысли о том, чтобы запихнуть туда еще и еду, становится дурно, но я старательно набиваю рот, обеспечивая себе легальный повод не отвечать на вопросы о контракте. В какой‐то момент стыд за бесконечную ложь становится невыносимым, и я уже собираюсь рассказать правду, но тут Джек неожиданно вмешивается и заявляет, как собственными ушами слышал слова Лары, когда та звонила мне. Она, дескать, восторгалась моей книгой и утверждала, что примерная дата выхода назначена на следующую зиму.

Затем он везет меня домой. Всю дорогу мы молчим. С одной стороны, я радуюсь, что Джек подкрепил мою ложь ложью собственной, но вместе с тем мне страшно. Ведь теперь, если я расскажу правду, все поймут, что Джек просто прикрывал меня, а это точно не поможет ему наладить отношения с моей сестрой.

Я вылезаю из машины, и Джек, к моему удивлению, выходит следом.

– Лампочка у тебя над дверью так и не горит, так что давай провожу.

Открыв парадную дверь, я обнаруживаю на полу здоровенный сверток – стопку каких‐то бумаг. Я беру его в руки и рассматриваю – и внутри все сжимается.

– Это что, твоя рукопись? – спрашивает Джек.

– Часть, – выдавливаю я, прежде чем взглянуть на вложенную записку.

Дорогая Элоди! Поздравляю с контрактом на публикацию. Твоя матушка позвонила мне и пригласила на ту вечеринку у твоей сестры дома, но, к сожалению, я не смогла прийти. Но поверь, я безумно тобой горжусь и желаю тебе всего наилучшего.