Одна маленькая ошибка

18:46 Элоди: У меня своя вечеринка.

18:46 Джек: Ты прям зажигаешь, Фрей.

18:47 Элоди: Надо сегодня лечь пораньше – завтра у меня ланч с мамой и Адой. И если я приду с синяками под глазами, сестрица будет целый час зудеть у меня над ухом, уговаривая купить дорогущий крем для глаз, на который у меня все равно нет денег…

18:49 Джек: А тот мужик за тобой так и ходит? Ты поаккуратнее, ладно? Можешь у меня переночевать, я все равно раньше завтрашнего дня не вернусь. Весь дом твой.

18:53 Элоди: Я его не видела с той вечеринки. Все в порядке, не переживай. Наслаждайся спектаклем! (смайлик с поцелуем)

Меня будит скрип. В комнате темно, сквозь щель между шторами заглядывает луна, хотя я точно помню, что уснула, забыв выключить лампу. Я неподвижно лежу, прислушиваясь, но в доме тихо. Как будто даже ветер притаился, боясь лишний раз шевельнуть случайный листочек. Но я чую, что в комнате кто‐то есть. И он совсем рядом. Я медленно поворачиваю голову – и успеваю заметить чужака за секунду до того, как мокрая тряпка закрывает мне нос и рот. Тело реагирует быстрее, чем мозг успевает осознать, что происходит: сердце бешено колотится, мускулы напрягаются, дыхание становится резче. Растерянность уступает место страху, из горла рвется крик, пытаясь пробиться сквозь тряпку.

Я дергаюсь, вырываюсь, пинаюсь, а затем бросаюсь в сторону, скатываюсь с кровати, тяжело падая на пол. Охнув, переворачиваюсь на спину, пытаясь вдохнуть, но сделать что‐нибудь еще уже не получается – нападающий наваливается на меня всем весом. Он крепкий и крупный, а лицо чем‐то замотано. Я замахиваюсь обеими руками, чтобы ударить, но незнакомец легко отбивает их, как хищник лапой, и так прижимает меня к полу, что, кажется, вот-вот треснут ребра. Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что делать, но в голове крутится только одна мысль: «бей или беги». Я пытаюсь позвать на помощь, но во рту снова оказывается мокрая липкая тряпка, и на языке появляется привкус крови.

В отчаянии я начинаю царапать лицо незнакомца – маска соскальзывает, и он отшатывается. Я силюсь подняться на ноги, но тело ватное и не слушается, а в горле до сих пор ощущается привкус вещества, пропитавшего тряпку.

Надо выбраться отсюда.

Надо позвать на помощь.

Я рвусь вперед. Перед глазами все плавает, сливаясь в одно мутное пятно. Из горла снова рвется крик. Чужак бросается на меня, и я ударяюсь о настенное зеркало возле двери. Стекло покрывается паутиной трещин. Плечо пронзает резкой болью – осколок длиной в добрых пять сантиметров втыкается мне прямо в бицепс и как будто жжется. Сжав зубы и превозмогая боль, я ковыляю к двери. Пальцы нащупывают ледяную металлическую ручку ровно в тот момент, когда чужие руки обхватывают сзади меня саму.

Я еще дергаюсь, но голова кружится слишком сильно. Я беспомощна, как новорожденный ягненок.

– Пожалуйста, – умоляю я, – хватит…

Тряпка снова накрывает мне рот – и уже никуда не исчезает.

И я медленно и неохотно проваливаюсь в темноту.

Глава тринадцатая

Первый день после исчезновения

Элоди Фрей

Я заперта в машине. Несколько часов назад я проснулась на заднем сиденье, укрытая простыней. Я совершенно одна – похититель до сих пор так и не появлялся, и мне страшно от мысли, что он может вернуться в любой момент. Хорошо хоть, руки и ноги не связаны: если он снова полезет ко мне, я сумею дать отпор. Может быть, на этот раз даже удастся отбиться.

На руке – огромный порез, оставшийся после встречи с зеркалом, на коже и пижаме – корка засохшей крови. Рана кое‐как перевязана – значит, он прикасался ко мне, пока я была без сознания. Стоит об этом подумать, как внутри все сжимается. Понятия не имею, что этому человеку от меня нужно, но если он собирается меня убить, зачем тогда сначала заштопывать?

Я не оставляла попыток выбраться с тех пор, как открыла глаза, несмотря на слабость и дурноту. Тщетно – только локти и пятки расшибла, пытаясь выбить окно. Помнится, однажды мне попадалась статья, где предлагалось использовать для этого стальные стержни из подголовников, если под рукой больше ничего нет, но мой похититель, видимо, тоже ее читал, потому что все стержни предусмотрительно вытащены. И клаксон тоже отключен – я несколько раз била по нему кулаком, но удалось извлечь только жалобный скрип. Впрочем, даже если бы клаксон и работал, вряд ли тут найдется хоть одна живая душа, способная его услышать.