Одна медицина. Как понимание жизни животных помогает лечить человеческие заболевания

Подаваясь вперед, вы раздвигаете грудную клетку и увеличиваете объем вдыхаемого воздуха. Функциональная остаточная емкость – это запас кислорода, который может удовлетворить потребности ноющих мышц и даже спасти критически больных пациентов. Сжимая губы, вы повышаете давление в легких в конце выдоха. Положительное давление в конце выдоха (ПДКВ) улучшает газообмен. Войдите в любое отделение неотложной помощи и вы увидите находящихся в этой позе пациентов с астмой или хронической обструктивной болезнью легких (ХОБЛ). Лежа в постели, они часто упираются в стол и плотно сжимают губы.

Существуют аппараты, способные искусственно вызывать в легких подобные изменения. Аппараты постоянного положительного давления в дыхательных путях (СИПАП) помогли миллионам пациентов за время пандемии. Исследования показывают, что СИПАП снижает потребность в подключении к аппарату ИВЛ и спасает жизни. Заводы в различных отраслях промышленности – от производства пылесосов до самолетостроения – быстро переоборудовали свои производственные линии в начале 2020 года, чтобы попытаться удовлетворить возросший спрос.

К сожалению, плотно прилегающие маски обоих аппаратов очень неудобны и наносят вред пациентам. Они травмируют нос и лишают человека возможности есть, пить и разговаривать. Сегодня применяется альтернативная техника под названием «Высокопоточная назальная оксигенотерапия», которая была разработана в 1985 году не для людей, а для лошадей. Плотно прилегающая маска явно не подходящее решение для длинномордой скаковой лошади весом в одну тонну. Поэтому был изобретен новый метод профилактики легочных кровотечений из‑за физических нагрузок, что случается среди породистых скакунов довольно часто. Десятилетием позже назальные канюли стали применять на людях, и, хотя они, безусловно, проигрывают СИПАП, таким методом тоже можно повысить уровень кислорода в крови. Когда вам прямо в нос устремлен воздушный поток, возникает ощущение, что вы, словно сапсан, стремительно пикируете вниз.

Да, я должен вам кое в чем признаться. Через год после вегетарианского просветления, озарившего меня на Бали, я съел бекон. И вот почему.

Два человека с фамилией Сингер испортили мне Рождество. Первым был профессор Мервин Сингер, ведущий научный сотрудник, рецензент моей докторской диссертации. Я потратил целых три года, чтобы попытаться объяснить иммунологическую концепцию сепсиса. Кто, как не эксперт мирового уровня, поможет тебе разобраться в сложной теме? Я еще никогда так не ошибался. Это было похоже на трехчасовую игру «Кто хочет стать миллионером?», но без подсказок, денежного приза и правильных ответов. Последующая работа над ошибками заменила праздничный гоголь‑моголь, старые фильмы и настольные игры, без которых немыслимо нормальное семейное Рождество. Ученые весьма болезненно воспринимают критику, но именно неправильные ответы и являются двигателями научного прогресса. Изменения и крутые повороты свидетельствуют о том, что наука живет полнокровной жизнью, а не стоит на месте. Испорченное торжество в итоге сделало мое исследование намного, намного лучше. Профессор Мервин Сингер был прав.

Второй Сингер испортил мне не одно Рождество, а все рождественские праздники до конца жизни. У семидесятилетнего профессора Питера Сингера из Мельбурна редкие седые волосы и густые, суровые брови. Его родители‑евреи эмигрировали из Вены. Мать Сингера была врачом и специализировалась на обучении пациентов, имеющих проблемы с психическим здоровьем. Его отец, заядлый любитель кофе, открыл бизнес по импорту чая, после того как ему сказали, что австралийцы кофе не пьют. В 1940‑х годах, чтобы расширить дело, он принялся писать журнальные статьи о правильной варке кофе и, возможно, даже положил начало революции, результатом которой стал флэт уайт, что я держу в руках прямо сейчас.

Я читал книгу Питера Сингера «Практическая этика», когда изучал медицинское право во время учебы. В отличие от традиционных расплывчатых учебников подобного рода, книга Сингера давала четкие решения сложных этических дилемм. Подобно надоедливому попсовому мотивчику, аргументы Сингера проникают в самую глубь вашего мозга. От этих мыслительных червей невозможно избавиться – так они последовательны и логичны.

Другая книга Сингера, «Освобождение животных», изданная в 1975 году, поспособствовала рождению моей диссертации на тему вегетарианцев‑вивисекторов. Я утверждал, что проведение экспериментов на животных в редких случаях может быть морально приемлемым, а вот поедание мяса оправдать невозможно. Я благополучно забыл о своих постулатах или, по крайней мере, проявлял моральное лицемерие до тех пор, пока пятнадцать лет назад не оказался на Бали.