Одна на миллион (СИ)

— Ян, дружище, ты ничего не перепутал? — сказал он, кивнув другу. — Просто этого не может быть, ведь мы с Ритой хорошие друзья, а не пара. Мы не встречаемся, а значит это будет не по правилам. И Рита, думаю, со мной согласится. — Он протянул руку в успокаивающем жесте. Я приняла её.

— Спасибо. — Я сжала его ладонь.

В зале повисло молчание, и оно было настолько неловким и пронизывающим, что собиралось вокруг меня и давило со всех сторон, пытаясь подкосить и лишить кислорода.

— Держатся за руки и говорят, что не пара, — раздался где—то в толпе голос Зои.

Все, кто скрывал её от моих глаз, тут же расступились прочь. Зоя выглядела как всегда слишком самодовольной: она небрежно водила пальцами по ремню своей дорогой сумки, висящей на плече, и кривила ровно накрашенные красной помадой губы.

— Ой ли!

— А тебе, наверное, завидно? — прыснула я.

Я знала, что если меня никто не остановит, то я начну плеваться ядом направо и налево как сварливая старуха.

— С чего это вдруг я буду завидовать вам, неудачникам?

Я глубоко вдохнула. Выдохнула. И сказала:

— Брось, все знают, что Дима давно встречается с твоей лучшей подругой Аней. Все, включая тебя. Но ты делаешь вид, что всё хорошо — пять с плюсом за отличную актёрскую игру, Тимофеева. Только вот правда в том, что тебе всё равно никто не верит. Раскрой глаза — люди выбрали вас на автомате, потому что привыкли видеть тебя наверху. Но пирамида не вечна, и при желании кто—нибудь просто возьмёт и снесёт к чертям один кубик у основания, и тогда всё — ты окажешься в самом низу.

По мере того, как я говорила, лицо Зои то багровело от стыда, то белело от злости. Её пальцы крепко впились ногтями в ремешок сумки.

— Рита … — слышала я шёпот Вари за своей спиной.

Никита молчал. Зоя поджала губы в тонкую полоску. Я не видела Диму, но была уверена, что и его лицо залилось краской. Да, люди знали, какая нешуточная драма разворачивалась в их кругах, но почему—то делали вид, словно просто этого не замечают. Возможно, предпочитали не выходить из зоны комфорта — пусть всё будет так, как будет. И я не винила их в этом, ведь сама ещё некоторое время назад придерживалась данной позиции. Но теперь, пока Никита стоял ко мне плечом к плечу и сжимал мою ладонь в своей, любое море было мне по колено.

— Добро пожаловать на экспресс неудачников, следующая остановка — вокзал несбывшихся надежд, — зачем—то добавила я, уничтожив всю серьёзность своего обвинения детской концовкой.

Могу поклясться, что услышала, как Никита хохотнул.

— Я уничтожу тебя, — прошипела Зоя. — Вас двоих. С лица земли сотру.

Она выскочила из актового зала, протиснувшись между учениками, окружившими нас в кольцо, и громко хлопнув двери. Теперь все взгляды снова были обращены на меня.

— Нам пора на литературу, — произнёс Никита.

Я коротко кивнула. И только когда мы оказались за дверью, в небольшом квадратном коридорчике, отделяющем вход в актовый зал и основной корпус второго этажа я поняла, что меня трясёт.

— Хочу, чтобы ты знала — я тут не причём …

До моего дома оставалось совсем немного, до дома Никиты — ещё ближе. Каждый день мы заново прокладывали один и тот же маршрут мимо сквера, за который успевали насладиться не только общением друг с другом, но и тишиной: той, которая никого из нас не напрягала.

— Я и не говорила, что считаю тебя крайним, — мягко перебила я, опуская взгляд вниз. — Я просто не знаю, что теперь делать. Ты знаешь, как я не люблю все эти конкурсы — унижение же в чистом виде, потому что кто—то, так или иначе, в итоге оказывается в дураках. И, поверь моему опыту, это буду я. И ты вместе со мной. А я … — я вдруг заговорила другим голосом, — Не хочу, чтобы твоя репутация в школе из—за меня портилась прямо перед самым выпускным.

— Брось, — отмахнулся Никита. Он обежал меня точно так же, как я сделала тогда, вечером после посиделок у него дома, и теперь шёл ко мне лицом и спиной по направлению движения. — Репутация — это последнее, о чём я думаю. Если хочешь, мы завтра же объявим всем, что участвовать не будем. Прям завалимся в кабинет директора и по громкоговорителю скажем: “Шли бы вы лесом со своим конкурсом! Шли бы вы куда подальше! Не царское это дело, с холопами связываться!”

Никита щурился, энергично размахивая руками и изображая то, как мы вальяжной походкой идём по коридору и смотрим на всех так, словно они недостойны даже крупицы нашего внимания, а я громко смеялась и зачем—то всё время толкала его кулаком в плечо. Мне было хорошо с ним. Так хорошо мне не было даже в компании ромашкового чая с молоком и любимой книги.

— И всё—таки, меня самого интересует, почему столько людей решили номинировать нас, да ещё и как пару …

— Не знаю, — соврала я.

Потому что всё начинало казаться мне слишком очевидным — в большинстве случаев, мы вели себя именно как влюблённая пара, хоть и так сильно старались это отрицать: он помогал мне надеть куртку, я поправляла его причёску ни к чему не обязывающим жестом. Мы вместе садились в столовой и вместе выходили из школы. Мы всё делали вместе.