Одна осень одного королевства

– Дождь? – нарочито обречённо спросил он, когда девушка, закусив губу, перевела взгляд на него. Она кивнула. – Что ты говорила про деревню?

– Она чуть выше по течению, – подскочила на ноги Мари. – Маленькая деревушка.

– Стоит поспешить туда, – он поднялся, потянув следом накидку. – Надевай и залезай на лошадь, – протянул её спутнице.

– Ты ведь тоже устал, – произнесла она, но, поймав на себе строгий взгляд, молча повиновалась. Что-то подсказывало, что спорить будет бесполезно. – Думаешь, там ещё не знают о нас?

– Это было бы лучшим подарком судьбы, – усмехнулся правитель, бросив на потухающие угли последний камень, и взял коня под уздцы. – Скорее всего, гонцов отправили в крупные города и деревни, а оттуда уже, силами здешних блюстителей закона, в более мелкие.

– Чего же нам ждать, если они добрались и сюда? – Мари, выдавая своё беспокойство, слегка теребила лошадиную гриву.

– За мою голову назначат баснословную награду, также как, наверное, и за твоё спасение, – пожал плечами Вильгельм. – Нищий народ будет легко купить.

– Не нужно так, – вдруг нахмурилась девушка. – Нищий – не значит продажный, – ответила она на немой вопрос в глазах собеседника.

– Откуда тебе знать? – хмыкнул тот, подозрительно прищурившись. – Ты же с людьми никогда не общалась.

Она отвела глаза, не найдя с ходу что ответить, или не желая отвечать.

– Я знаю, – отвернулся парень, продолжая шагать вперёд. – Оголодавшие люди могут предать нас, ведь им всё равно, кто мы – парочка беглецов. Как нас представит маркиз? Наверняка я буду кровожадным злодеем, головорезом и похитителем детей, а ты – моей запуганной жертвой. Если бы люди знали, что могут значить наши жизни для них, если бы не верили любому слову, провозглашённому с помоста герцогскими послами.

– Они не верят, – тихо произнесла Мари, вновь взглянув на спутника. – Я думаю, что не верят. Все бояться герцога, но никто не любит так, чтобы верить беззаветно.

– В любом случае, нам придётся рискнуть, – пожал плечами Вильгельм, поёжившись от холодных крупных капель, пробивших ткань рубашки. Дождь, пусть пока и редкий, наконец догнал беглецов, заставляя прибавить шагу и кутаться в медленно промокающую одежду. – Иначе мы рискуем замёрзнуть за ночь. Особенно, если дождь усилится.

– Вот она! – радостно воскликнула Мари, указывая куда-то вперёд.

Вильгельм пригляделся – за повалившимся и нависшим над руслом реки деревом виднелась маленькая водяная мельница, а за ней ещё несколько домиков, стоящих в ряд.

На узкой грунтовой дороге, разделявшей деревенские дворы с низкими покосившимися заборчиками, никого не было. Дождь усиливался, превращаясь в крупный ливень, грязные ручьи потекли к реке. Стараясь не дрожать от холодных струй, бегущих по замёрзшему телу, Вильгельм остановился у первого дома. Он чуть помедлил в нерешительности, но всё же подошёл к двери и собрался стучать, но вдруг остановился, сквозь пелену дождя заметив невдалеке, за несколькими дворами, огонь костра. Он пригляделся и тут же с обнадёженной улыбкой вернулся к лошади, хватая ту за поводья.

– Что случилось? – непонимающе спросила Мари, глядя на него из-под широкого капюшона.

– Ваганты, – радостно объявил правитель, направляясь к костру, над которым можно было уже разглядеть высокий, растянутый на нескольких кривых балках, навес. До слуха путников донеслась едва различимая в шуме воды тихая музыка.

– Что? – девушка прищурилась, пытаясь увидеть, кто именно сидит под навесом. – Кто это такие?

– Бродячие артисты, музыканты и поэты, – усмехнулся парень. – Неужели ты никогда не слышала? Они уж точно не выдадут нас!

– Не выдадут? – тихо повторила Мари его слова. – Хорошо, – отдающийся лёгкой дрожью страх, сменился нешуточным любопытством.

Живя в лесу, девушка никогда не видела вагантов и не могла припомнить, чтобы мать рассказывала что-то о них. Но воодушевление спутника было достаточным аргументом, чтобы заранее проникнуться уважением к этим бродягам.

– Доброго дня, странные люди! – крикнул Вильгельм, приблизившись к навесу, за которым стали различимы две крытые телеги, прикрывавшие стоянку от ветра.

– Шутки изволите шутить?! – вышел навстречу гостям худощавый паренёк в тёплой накидке и зелёной чалме. – Где же он добрый? – при том, что слова его звучали весьма недовольно, лицо озаряла самая неподдельная добродушная улыбка.