Одна отдельно счастливая жизнь

Тогда уже начинал петь известный в семидесятых годах Александр Денисов, выступавший в амплуа белого эмигранта из “хорошей русской семьи”. Еще один парень, студент ГИТИСа, очень похоже пел “под Высоцкого”. Однажды под Новый год забрели цыганки из театра “Ромэн”. Здесь всегда было что выпить и слегка закусить. Постоянной пострадавшей от этого нашествия гостей была моя маленькая дочь Маша, родившаяся в 1961 году. Сначала она страдала в коляске под окнами, так как никто не слышал ее плача из-за общего шума; когда подросла – забывали покормить.

Теперь Маша сама гостеприимная хозяйка и при любой возможности собирает друзей в огромном количестве. Теперь уже – в загородном доме, построенном собственными руками, по собственному проекту. До сих пор она вспоминает разные подробности той жизни, которые я уже и сам забыл. Как влезал в форточку с бутылкой шампанского среди ночи известный художник, наш друг Гена Калиновский, как Борис Окороков и Петя Оссовский притащили из леса ведро опят и требовали тут же устроить “жареху”…

Немного позже я вспоминаю знакомство с Павлом Кутеповым, сыном известного белого генерала, бесследно исчезнувшего во Франции. Павел рассказывал, как его допрашивал сам Берия. Оказывается, Берия приписал себе заслугу “ликвидации” известного белого генерала, но на самом деле даже не знал его судьбы и хотел узнать от сына. Но Павел не знал и сам и боялся что-либо сказать.

В то время Павел Кутепов работал в иностранном отделе Троице-Сергиевой лавры, так как знал четыре языка. Судьба его так же трагична, как и у многих эмигрантов. Мальчиком он был отдан в Пажеский корпус короля Югославии, затем стал офицером свиты. В юном возрасте его завербовала советская разведка, играя на патриотических чувствах. Всю войну он давал информацию. А после войны очутился, как у нас принято, в лагерях ГУЛАГа, где потерял здоровье. Заработал там диабет, вышел в 54-м. Теперь у него была молодая жена и четверо детей. Он был очень интересным собеседником, хорошо знал балканские интриги и историю Европы.

Диверсанты поневоле

В старых переулках вокруг Зачатьевского монастыря ютились и мастерские художников. Много лет здесь работали известные художники Андрей Гросицкий, Юрий Шашков, Борис Кузнецов. Почти у самой Москвы-реки находилось Художественно-конструкторское бюро, где делали в основном проекты упаковок для игрушек и сувениров. В разное время его возглавляли художники Игорь Кравцов и Аркадий Троянкер. Я тоже проработал там год художественным руководителем. У нас трудились 12 художников, все очень способные и добросовестные. За год моей работы мы получили около 30 наград от Моссовета и Управления полиграфии (это управление возглавлял родной брат Юрия Петровича Любимова Давыд Петрович). А ушел я из-за того, что нас заставляли каждый день давать отчетность: “кто сегодня впереди”. Сколько я ни доказывал начальству, что это глупость, ничего поделать не мог. И чтобы никому из моих ребят не было обидно, мы придумали тянуть из шапки жребий с номерами. Кто вытащит №1, тот и впереди. За это на меня написали донос, что я высмеиваю соцсоревнование! Но была история и похуже, типичная для того времени. Шел 1967 год, 50 лет советской власти. Наше бюро получило заказ на проекты пяти табель-календарей юбилейного года. Мы сделали и отдали эти проекты еще весной.

Один календарь делал художник, бывший семинарист. И он сделал рисунок из двух львов Дмитровского собора с датой 1967. И как назло, в типографии потеряли все 5 красочных, хороших проектов и взяли этот, который был просто запасной. Напечатали так плохо, что львы как бы ощерились, а дата вышла почти черная, из-за плохой бумаги. И тупо грохнули тираж – 2 000 000! Вначале, когда они начали продаваться, все было тихо. Но ближе к празднику какой-то пенсионер написал жалобу в ЦК КПСС. Весь тираж – под нож! Приехало несколько комиссий: от Моссовета, от Министерства, от КГБ. Скандал был страшный: юбилей революции, а календарей нет!

Начальника бюро уволили, за месяц до пенсии. Остальным по выговору. Искали заговор, диверсию, всех водили на допросы. Но никто не сказал о семинаристе, а он сиял от счастья, что “воткнул шило в зад советской власти”. Это был Виталий Линицкий, впоследствии известный художник.

Наказание для доктора Спока