Одна отдельно счастливая жизнь

И вот Одесса, порт, пристань. Таможня позади. У причала – высоченный белый пароход. Народ уже заполнил весь причал, жара, полдень – но посадки нет! Все волнуются, возмущаются: что происходит? Вдруг на борт выходит капитан с рупором и твердым голосом громко объявляет: “Товарищи! В связи с решением ЦК КПСС о борьбе с пьянством на морских судах запрещено распитие алкоголя! Я знаю, что вы все везете по литру спиртного, согласно правилам таможни, но у нас – свои правила! Поэтому предлагаю вам избавиться от своих бутылок! Даю вам на это 1 час!” Выбросить – и то некуда, а везут все хорошие вина и коньяки! Сообща решили: “Врагу не отдадим, выпьем сами!” Публика уселась на свои чемоданы, и началось массовое распитие “из горла”. Крики, смех, тосты – незабываемое начало VIP-туризма. На теплоход входили как в сильный шторм. Но как-то погрузились и поплыли!

Первое впечатление – Босфор и новый мост “Европа – Азия”. Стояла уже ночь, но машины шли в обе стороны в 6 рядов. Мост невероятной длины, легкий, воздушный. По берегам пролива – музыка, кафе, рестораны, народ не спит, за столиками люди веселятся, машут нам – нечто странное, непривычное, театральное.

Пожилая дама рядом со мной спрашивает: “Скажите, это уже Запад?” Кто-то отвечает: “Нет. Это Турция, бедная азиатская страна”.

Утром – Пирей, гавань Афин. Ждут 8 автобусов. Так будет везде, во всех портах, минута в минуту.

Организатор и гарант – АО “Интурист”, лучшая и самая независимая фирма в Союзе.

Поднимаемся через Пропилеи на Акрополь, в жуткой толпе туристов со всего света. Наши все потерялись, растворились. Заместитель начальника круиза бегает в страшном волнении – как уследить за всеми? Едва поднявшись наверх, я решил – всё, никуда больше не пойду, буду здесь весь день. Разложил свой альбом, пастель и уселся рисовать, еще не веря собственному счастью, которое понять может только человек моего поколения. Я на ступенях Парфенона! Этому теплому мрамору – три тысячи лет!

Я стараюсь ощутить ауру, воздух античности, присутствие Паллады, Зевса, Афродиты.

С точки зрения совершенства – все храмы здесь, на Акрополе, прекрасны. Но руины Парфенона – самое светлое, самое возвышенное переживание, для которого нет слов. Когда к вечеру собрались у автобусов, увидели нечто, по советским понятиям, невозможное – многотысячную демонстрацию коммунистов под охраной полиции.

Следующие почти двое суток были посвящены только морю. Конечно, можно было проводить время, лежа и загорая в шезлонгах на прогулочной палубе. Почти все пассажиры так и делали. Но небольшая, постоянная группа романтиков собиралась на носу теплохода, на верхней, служебной палубе, и не отрываясь наслаждалась в любую погоду красотами Средиземноморья. У кого-то был большой бинокль, но им почти не пользовались.

Отдавались воздуху, облакам и морю. Суровый и бородатый Гена Е., одетый в брезентовый плащ геолога и солдатские ботинки, сказал задумавшись: “Вот за это, ребята, я деньги платил. Только за это!”

Эгейское море мы проходили в солнечный и ветреный день. Облака неслись стадами, то закрывая, то открывая голубое небо. Слева и справа внезапно вырастали и исчезали темно-синие и фиолетовые силуэты скалистых островов с загадочными античными именами – Сирое, Серифос, Милос, Сифнос.

При подходе к острову Мальта цвет воды стал меняться, превращаясь, в бирюзово-зеленоватый. Порт столицы Мальты Ла Валетты встречает мореплавателя неприступными средневековыми фортами и мощными крепостными стенами. Мы осторожно вошли в узкую бухту. По левому борту, прямо из воды, поднимались сложенные из огромных каменных плит опорные стены, а над ними уходящий высоко вверх – многоярусный, пестрый, сияющий куполами соборов, освещенный золотом закатных лучей – невиданный странный город. Такой сказочный мне запомнилась на всю жизнь Ла Валетта.

Наутро, поднявшись на вершину холма, я увидел во всей красе огромный порт: лабиринт бухт, протоков, каналов, тысячи яхт, судов, катеров, шлюпок. Недаром когда-то говорили, что Мальта – ключ к Средиземному морю.

В Неаполитанский залив мы вошли следующей ночью, когда порт спал, а Везувий казался черной зловещей горой, готовой вот-вот взорваться. По пути в Рим, на Аппиевой дороге, нашу колонну накрыл сильнейший ливень. Колонна остановилась и простояла на обочине больше часа, омываемая потоками воды, под раскатами грома и сверканием молний, в темноте южной ночи. Как будто кто-то специально придумал это шоу для нас.

Впечатлений от Рима в той поездке смешались с последующими посещениями Вечного города, и трудно сейчас их разделить. Конечно, каждый раз волнует Ватикан, его особая аура. Удивительно постоянны в своей праздничной многолюдности Испанская лестница, фонтан Треви. Но в тот, первый раз я долго стоял возле “Пьеты” и “Моисея” Микельанджело, дотрагиваясь иногда до мрамора, чтобы ощутить следы резца.