Однако, псих

Немец и компания играли в карты. Я стоял снаружи и наблюдал это через открытую настежь входную дверь. Проигравший должен был либо заплатить ставку, либо оставить деньги себе, но выполнить отчаянное желание. Я видел их, эти желания. Человек вставал со своего стула, голым кулаком разламывал его, причём было неприятно даже со стороны смотреть: будто костяшки разбивал себе ты, а не этот человек. Затем подручными средствами чинил его и садился играть дальше. Я чувствовал напряжение по всему телу от этого зрелища, мне хотелось что-нибудь пнуть, чтобы снять стресс. Позже я увидел ещё одно желание: человек разделся догола, вышел из душного помещения, посмотрел на соседское окно и с разбега прыгнул прямо в него ногами вперёд. Он долго не показывался из разбитого окна, но, наконец, высунул свою осоловелую башку и выкарабкался на свободу.

Я бы и дальше наблюдал эти пытки над рассудком, если бы не был вынужден сдерживать приливы гигантской агрессии по отношению к этим дикарям. Итак, после второй выходки я решил просто прогуляться вдоль дороги, подальше от дома немца.

Но я не мог думать о чём-то, кроме увиденного. Наш немец больше смотрел, чем участвовал, но было видно, что он примеряет новую личность, которая, по-видимому, ему нравится больше.

Домой я возвращался разбитым. В голове не было мыслей. Я был просто очень расстроен. Попрощавшись со свежим после досуга немцем, одурманенным англичанином и выкурившим несчётное количество сигарет по пути назад французом, я добрался до своей двухэтажной террасы, открыл дверь, не включая свет, поднялся на второй этаж и, не снимая одежды, – прямо так плюхнулся на кровать. Спустя время я уснул.

***

Через 10 дней после описанного в дневнике события я, возвращаясь от этюдариума после успешной («сойдёт») пересдачи, наткнулся на Вана в библиотеке. Ван брал книги по психологии.

– Привет, как жизнь? – лучше бы я не задавал этот вопрос.

Ван обернулся, его зрачки, не широкие и не узкие, с трудом зафиксировались на мне. Большие тёмные круги под глазами и бледное небритое лицо на мгновение испугали меня. Потом я понял, что это был чёткий отпечаток плохого сна.

– А! Что-то случилось, – я неумело придал словам тон шутки. Неловкая улыбка быстро сошла с моего лица.

– Я не выспался. Могу поделиться работами Фрейда, если хочешь – это для начала. Только не воспринимай их слишком серьёзно.

Я кивнул, и Ван достал с полки две книжки, сказав, что у него есть такие же дома и он вернёт их в библиотеку вместо меня.

***

(дата зачёркнута)

За 10 недель до катастрофы

Могло ли быть иначе? Может, я просто не принимаю его таким, какой он есть? Но, если ему нравится в такой компании, в компании «дегенератов», пусть так и будет. Он всё равно мой друг, как и англичанин. Я просто не хочу находиться рядом с его корешами.