Однажды. Не ты. Не я.

Да-да, именно вас. Вижу, как вы читаете эти строки с сомнением на лице. Вы мне нравитесь. Целиком. Особенно ваша смертность, неуверенность и боль. Ваши любимые шерстяные носки и старый халат. Хотите, я вмешаюсь в вашу жизнь? Исполню самую сокровенную мечту. Дам вам то, о чём вы стесняетесь даже мечтать.

Боитесь? И правильно.

Однажды я пошла на поводу у своей мечты и обнаружила, что нет ничего ужаснее бессилия творца.

Меня об этом не предупредили. Не спросили, хочу ли я нести на себе судьбу целого мира. Поставили перед фактом, что я — творец, и приучили считать себя всесильной.

Лжецы.

Шиан горит в моём сердце. Не живёт, а именно горит. Таково проклятие творца: ты создаёшь мир, и он становится самой живой, самой горячей частью тебя. Без него я иссякаю. Мысли смыкаются, обесцвечиваются, а сердце тянется домой. В мир, который живёт моей магией.

Но в нём я творец. Богиня, как любят называть меня смертные. Я везде — в лучах рассвета и в морщинистых руках старика. В мире творцов я всего лишь человек, а в Шиане — источник жизни, матрица мыслей и чувств. Их будущее.

Я создала Шиан — прекрасный, живой, настоящий мир, но не могу попасть туда и разделить его с моими людьми. Иногда мне до безумия хочется почувствовать хоть что-нибудь человеческое: влажный холод навеянного мною тумана, сухость песка. Тогда я создаю свой облик, разбиваю лёд Северного озера и вхожу в воду, наблюдая, как ледяная крошка царапает щиколотки. Но всё впустую. Мой иллюзорный облик не знает ни холода, ни боли, ни старения. Я чувствую Шиан, он питается моей энергией, произрастает из моей фантазии, но, в то же время, меня в нём не существует.

Мне не нужны шерстяные носки. Меня не заморозит ледяная крошка. Царапины, кровь, слёзы — всё это иллюзии, в которые я научилась играть очень давно. По мановению моей руки расступаются горы, а земные разломы режут Шиан на куски. Мне подвластна бесконечность, но я не могу войти в свой мир обычным человеком. Могу создать только жалкое подобие, всего лишь облик. Не могу получить любовь единственного мужчины, который мне необходим, и разделить его смертность.

Шиан — моя фантазия, от скалистого берега до улыбки ребёнка. Я диктую законы, по которым живёт моя земля. Она моя, понимаете? МОЯ. Я настолько привыкла к всесилию, что заболела от мысли, что мне что-то неподвластно. Что есть безумие, как не потеря способности контролировать свою фантазию?

Разве можно с этим смириться?

Я заметила Анри, когда ему было всего двадцать пять. Незаконнорожденный наследник короля Александра, прекрасный и благородный. Почему он отпечатался в моей душе? Не знаю. Ошеломлённая, пойманная синевой его взгляда, я уже тогда предчувствовала, что буду следить за ним всю его жизнь.

Я пыталась сдержаться, задавить свои чувства. Долгое время следила за Анри издалека, писала стихи и мечтала о том, что однажды он найдёт свою любовь. Я притворялась, что желаю ему счастья с другой женщиной. Какая жалкая ложь! Ничто не могло подготовить меня к смертельному костру ревности. Анри полюбил Джулию, и я сорвалась. Могла ли я вернуть её из Реаля? Может, и могла, но даже не попыталась. Впитывала горе любимого мужчины и презирала себя за слабость.

Анри ненавидел меня за то, что я забрала Джулию, а я хотела кричать о моей любви. Мучилась, страдала. Рушила мою землю, безжалостно кромсала всё, что однажды любовно создала своей фантазией. Уже тогда подозревала, что пойду до конца, что сделаю всё возможное, чтобы завоевать его сердце. Так и не явилась Анри во время коронации, не подарила благословение, боясь, что праведный гнев станет на пути нашего счастья. Сможет ли Анри открыть сердце для второй любви, зная, что она погубила первую?

Нет.

Поэтому я не могла допустить, чтобы он узнал мой облик, услышал мой голос. Принять другой облик тоже не могла. Ведь это — ложь, а я не могла лгать любимому мужчине. Скрываться — да, лгать — нет.

Хотя кто знает, что есть ложь.

Анри должен был встретить и полюбить меня, не зная, что я — творец. А потом, когда узнает, кто я такая, будет поздно злиться на прошлое. Он полюбит меня так сильно, как не любил никого, даже Джулию. Эта любовь оборвёт его корни, заставит положить свою жизнь к моим ногам. Потому что именно таким нещадным было моё чувство.

Так я рассуждала, наблюдая за Анри на берегу Северного озера. Отдыхая от жизни в столице, он наслаждался тишиной и одиночеством. Как же я любила его в те моменты. Расслабленный, счастливый, совсем не такой, каким он казался в удушливых тисках дворца. Иногда я хотела вырвать его из Шиана, отобрать у людей, которых он любил больше себя. Забрать себе. Только вот что потом?

Путь к пропасти состоит из крохотных шагов.