Однажды ночью в августе

Манолис был настолько поглощен чтением, что не услышал настойчивого стука в дверь. Стучала Элли, племянница Агати. Девушка хотела угостить Манолиса пахлавой, но была вынуждена оставить коробочку со сластями снаружи под дверью. Когда он наконец открыл дверь и увидел перед ней гостинец, то, недолго думая, открыл коробочку – и вскоре она опустела. Изучение судебного процесса отняло у Манолиса много сил, и пахлава пришлась как нельзя кстати.

Вечером Манолис решил прогуляться. Ему хотелось выпить – одному, без собеседников. Он мечтал остановить поток мыслей в своей голове, стереть память о процессе и эмоции, которые тот вызывал, прогнать образы, возникающие перед мысленным взором.

Однако это оказалось невозможным. Мысли Манолиса постоянно возвращались к человеку, столь похожему на него самого, что люди принимали их за близнецов. Андреас теперь сидел в тюремной камере, и, как это иногда случается у настоящих близнецов, Манолис невольно ощущал связь со своим братом. В глазах закона дело было закрыто, но для Вандулакисов и Петракисов приговор не ставил точки в этой печальной истории.

В ту ночь Манолис нашел себе место в баре напротив самой оживленной части гавани. Он пытался притупить свои мысли алкоголем, лениво наблюдая за кораблями, покидающими порт, и представляя себе, как они бороздят морские просторы. Корабли плыли на Ближний Восток, в Индию, Китай – в любую точку мира. Возможно, ему стоит устроиться матросом на один из них и просто исчезнуть. Некоторое время он обдумывал эту идею, но в конце концов отверг ее. Его нынешняя жизнь, возможно, не так уж плоха. Ему нравились люди, с которыми он работал, и хозяйка, у которой он снимал комнату.

В этой же части гавани швартовались паромы из Ираклиона. Только что прибыл вечерний рейс, и Манолис наблюдал, как пассажиры сходят на берег. Двое из них показались ему знакомыми – кажется, эти люди жили в Плаке. Манолис на всякий случай вздернул воротник своей куртки и уткнулся в него, чтобы его не заметили и не узнали.

* * *

Агати обычно убирала комнату Манолиса, пока он работал. На следующее утро после того, как на его имя доставили большой коричневый конверт, женщина решила, что пора бы уже сменить простыни жильца. Найти конверт не составило труда. Он был спрятан под рубашками в нижнем ящике комода. Агати раздвинула занавески, чтобы впустить в комнату немного света, уселась на кровать и принялась за чтение.

Первое, что ей бросилось в глаза, – имя обвиняемого и его жертвы. Андреас Вандулакис и его супруга Анна. Агати перепроверила имя на конверте. Сняв туфли, она забралась на кровать и устроилась поудобнее: под спину подложила подушку и прислонилась к деревянному изголовью. Агати читала медленно, пробегая глазами каждую строчку, абзац за абзацем, страницу за страницей. Торопиться было некуда: женщина успела хорошо изучить распорядок дня Манолиса и твердо знала, что он вернется не скоро. На то, чтобы внимательно прочесть все заметки о ходе процесса, ей потребовалось не меньше часа.

Закончив читать, она на мгновение прижала газетные вырезки к своей груди и ощутила, как бешено колотится сердце. После этого встала с кровати и начала рыться в ящиках комода в поисках уже знакомой ей фотографии.

Только теперь она поняла, кто из мужчин, изображенных на ней, был ее квартирантом. Прежде она ошибалась. Мужчина с обручальным кольцом на пальце не Манолис, а его двоюродный брат Андреас.

Ей все стало ясно. Серьга. Кошмары. Бедный Манолис. Бедный, несчастный Манолис потерял женщину, которую так любил. Как же это, должно быть, ужасно! Агати была потрясена. За что так жестоко обошлась с ним злодейка-судьба? Казалось, он лишился всего.

Агати могла предложить Манолису лишь свою доброту. И женщина решила проявить к своему постояльцу еще больше тепла и сочувствия, чем прежде. Как-то в разговоре со своей племянницей она мимоходом упомянула, что сердце Манолиса разбито. После этого Элли прониклась к нему еще большей симпатией и стала чаще угощать его сластями, надеясь, что это хоть чуть-чуть поднимет несчастному настроение.

В тот день Манолис, вернувшись в свою комнату, сразу понял, что хозяйка сменила его постельное белье: сладкий запах хозяйственного мыла напоминал ему об Анне. На следующий день, выходя из комнаты, он чуть не споткнулся об обед, который Агати оставила у него под дверью. Еда была довольно скромной: банка риса со стручковой фасолью и ломоть свежего хлеба, завернутый в салфетку. Должно быть, Агати пришлось встать очень рано, чтобы приготовить все это. Не заметив подобного угощения под остальными дверьми, Манолис понял, что чем-то заслужил особое расположение домовладелицы.

В последующие дни он чаще видел племянницу Агати, чем саму хозяйку. Заслышав, что Манолис возвращается с работы, Элли выбегала в коридор, и они коротко болтали о том о сем. Молодой человек был с ней вежлив и добр и, казалось, совершенно искренне интересовался, как прошел день этой милой розовощекой девчушки.