Однажды ночью в августе

– Твои раны затянутся, – сказала Агати ему на прощание. – Если уж мое сердце смогло полюбить вновь, то и твое наверняка полюбит.

– Я надеюсь, Агати, – ответил Манолис. – Я очень на это надеюсь.

* * *

Лето сменилось осенью, и в конце октября температура воздуха стала достаточно комфортной для работы. Яннис уже заключил следующий контракт и теперь торопил свою команду побыстрее закончить текущую задачу. К счастью, дожди не нарушили их графика, и после рождественских каникул работа продолжилась в прежнем темпе. К концу апреля почти все было готово.

В последний раз возвращаясь к «Пенелопе», Манолис прошел мимо места, где строились новые лодки и ремонтировались старые. Масштабы работ были поистине гигантскими: судостроительные башенные краны напоминали настороженных жирафов, а недостроенные суда – скелеты лежащих на спине животных исполинских размеров. Ровные симметричные ряды ребер этих скелетов выглядели так, будто их создал сам Бог.

Манолиса потрясла красота этих конструкций, и он представил себе, какое удовольствие, должно быть, доставляет участие в таком длительном и кропотливом деле. В тот день как раз спускали на воду новый корабль. И Манолис слегка позавидовал работникам верфи, которые сейчас наблюдали результат своего многолетнего труда. Наверняка спуск корабля на воду в чем-то похож на рождение первенца.

– Эй, друг! – окликнул Манолиса один из рабочих, заметив его восхищенный взгляд. – Нужна работа?

Манолис покачал головой: теперь он прочно влился в команду и даже не думал искать себе новых друзей.

В ту ночь он вместе с товарищами отправился отмечать окончание работ. Усевшись за столик в одном из местных баров, все девятеро подняли свои стаканы.

– За тех, кто в море! – озвучил первый тост Яннис, пытаясь перекричать музыку.

– За тех, кто в море! – хором ответили остальные.

– Пусть они еще долго обеспечивают нас работой! – воскликнул Петрос.

– Человек строит корабль, а море его калечит. – Яннис улыбнулся Манолису. – Мы чиним корабль, он становится как новенький, и все повторяется.

Манолис посмотрел на своих товарищей. Подобно им, он также извлек выгоду из связи между временем и разрушением. Проведя последние месяцы за очисткой корпуса корабля от ракушки и изъеденной солью краски, молодой критянин хорошо изучил этот вечный цикл. Он въелся в его кожу и не вымывался из-под ногтей.

Мужчины уже немало выпили, но официант продолжал приносить им огненную цикудию[15] графин за графином.

– Оставайся с нами! – С этими словами Яннис обнял Манолиса. – Для нас работа всегда найдется.

Манолис оглядел лица своих верных друзей. Какое-то магнитное притяжение удерживало их вместе. Они приняли его в свой круг после той ночи, когда Манолис станцевал зейбекико. Казалось, в их компанию попадали исключительно те, кто успел в свое время хлебнуть горя. Эти люди теперь были ему как родные братья, которых лишила его судьба. Все они оказались в Пирее по разным причинам. И отношения, возникшие между этими мужчинами, были дороги каждому из них, хотя ни один не признался бы в этом.

Согласно новому контракту Янниса, команде предстояло заняться ремонтом огромного танкера. Он был в пять раз больше, чем корабль, над которым они работали в течение последних месяцев, и принадлежал судостроительному магнату, такому как Ниархос и Онассис, – из миллиардеров, более известных в наши дни, чем сами боги. Этот контракт был для Янниса крайне важен, и за хорошую работу команду ждало неплохое вознаграждение. Более того, данный контракт открывал для них безграничные перспективы, поскольку судоходство в то время переживало свой расцвет.

Манолис решил остаться в Пирее, поскольку здешняя жизнь его вполне устраивала. Агати относилась к нему с добротой, ее племянница была очень милой девушкой, его комнату содержали а порядке, а проститутки этажом выше никому не доставляли хлопот, поскольку, как и обещала хозяйка, работали в основном днем.

Иногда, впрочем, Манолис замечал кого-то из них в коридоре, но эти девушки не вызывали у него ровным счетом никакого интереса. Если Манолис был в настроении, он мог составить компанию более молодым членам своей команды и пойти с ними в клуб потанцевать. Однако его общение с девушками только танцами и ограничивалось.

Подобное поведение время от времени вызывало вопросы у его друзей, и они начинали поддразнивать Манолиса.

– Ты, что ли, больше по мальчикам?

В ответ Манолис лишь с улыбкой подкалывал задиру:

– Я-то нет, Петрос, а вот ты, похоже, как раз из таких!

Манолис не выказывал осуждения, если кто-то из его друзей снимал на ночь юнца – таких несложно было найти в Пирее.

Даже если предсказание Агати окажется пророческим и в будущем он найдет новую любовь, в настоящий момент Манолис по-прежнему думал только об Анне. Каждую ночь перед сном он смотрел на ее фотографию. И хотя он больше не выкрикивал ее имя во сне, призрак Анны продолжал навещать его по ночам.

Глава 8