Однажды, в галактике Альдазар

— Нет. Я… ещё раз я нужен не для разговоров. Я прихожу там, где говорить не о чем, и обычно ухожу почти сразу после того, как всё зкончено. Говорить со мной неприятно — но привет, это и не должно быть приятно. Этот я не должен быть приятным, у меня другая работа. Я умею причинять боль... и не только физическую. Я создан для этого. А тот я, который тебе так нравится, вернётся не скоро.

Вот тут Кат поняла, что нихрена не поняла. Это всё равно как если бы Родас переоделся в платье-пачку и принялся порхать с цветочка на цветочек, вручив ей розовую гранату, украшенную стразами.

— Мне плевать, какой именно ты со мной, знаешь? — уточнила она осторожно, как будто болтает с очередным буйнопомешанным.

И ладно, может, в какой-то степени это и было близко к истине. Но, простите, какой космической дыры?

— Не знаю. Для протокола: в прошлый раз всё закончилось инфарктом. А теперь я тебя передаю в руки медтехников. И изо всех сил постараюсь не убить того, кто оставил эти отметины на твоей коже, слишком быстро. Увидимся, когда я вернётся. Но после того, как он наблюдал твои подвиги в режиме онлайн и без возможности вмешаться — извини, милая, это будет не скоро.

С этими словами он стремительно вымелся вон, оставив совершенно ошалевшую от эдакой бренности бытия Кат сидеть в компании слегка зеленоватых медтехников. Судя по взглядам, которые они бросали в сторону Родаса в модусе тук-тук, боялись они его просто до опупения.

Это было интересно.

Потому что сама Кат, если уж на то пошло, испытывала к Родасу-номер-два всё, что угодно, кроме собственно страха. И она бы соврала, если бы сказала, что в этой “всё что угодно” мешанине ведущие скрипки не играют интерес, жажда адреналина и желание трахнуть.

Здесь, в мирной сытой жизни, ей не хватало опасности и хардкора — и Родас номер два мог подогнать этого добра с избытком.

Странно только, что он сам того не понимал. Так что, отвечая на вопросы медтехников, Кат пыталась это осмыслить…

— Что же, это было интересно, — вкрадчивый голос над ухом заставил её подскочить на месте. Она повернулась и уставилась в серые, как асфальт со старинных картинок, равнодушно-пустые глаза незнакомоо бога.

Она не видела, как он подошёл. И не заметила, как он встал рядом.

Что же, можно попробовать угадать…

— Ари Веритас, я полагаю?

— Верно. Приятно увидеть вас вживую. Приятно — и крайне познавательно. Как насчёт того, чтобы я сопроводил вас на лечение? Заодно поболтаем немного. О всяком-разном… Должен же вас кто-то развлекать, пока мой братец прочищает мозг, правда?

Кат хмыкнула.

Дипломат из неё всегда был никакущий, но вот чуйка присутствовала. И эта самая чуйка прямо сейчас подсказывала: это не предложение, на которое можно — и стоит — сказать “нет”.

Ладно, чтоб его. Что бы там ни было, вряд ли он хуже того же Пуза, верно?

— Да, конечно. Почему бы не поболтать?

10

Ари Веритас внушал.

В смысле, все ари внушают, конечно — тут ничего не попишешь, для того они и сделаны. Но, если честно, даже на фоне своих впечатляющих братиков и сестричек этот конкретный производил убойное впечатление.

Весь серый — глаза, волосы… Даже кожа у него была пепельного, ни на что не похожего оттенка. Это вызывало у Кат небольшие приступы эффекта мёртвой долины — в сочетании с пустыми невыразительными глазами и полным отсутствием мимики это невольно заставляло вспоминать о ходячих мертвяках из сказочек и прочих похожих явлениях. Хорошо хоть ари Веритас, в отличие от своих родственников, явно был не лишён здравого смысла и носил короткие волосы; будь у него ко всем прочим прелестям ещё и косы до пояса, парня точно можно было бы отправлять прямиком на съёмки очередного олдскульного 5D проекта про средневековых вампиров… Или как там эти пафосные ребята вообще назывались.

Но творческая карьера ари Веритаса не состоялась — пожалуй, к счастью для психического здоровья окружающих. И к сожалению для Кат. Будь Веритас чем-нибудь эдаким занят, у него точно не оставалось бы времени сидеть и молча таращиться на Кат своими мёртвыми глазами. И она была почти уверена, что под этим взглядом хренова туча шпионов поведали ари всё, что знали.

И то, чего не знали, поведали тоже.

Но, к добру или к худу, иммунитет к разного рода многозначительным взглядам у Кат выработался ещё в первые годы в армии. Потому что это только кажется, что у военных всё по полочкам разложено, серьёзно и структурировано… Ну, то есть в теории так оно и должно быть, понятное дело. Ну так то теория. Родас вон в теории — бесчувственная машина смерти. Но что-то не то в итоге получилось, а?