Однажды в январе

Со стороны завода донесся шум моторов, но ни одна не повернула головы. Вот Лини добралась до рощи, и ее сразу же поглотила тьма. Клер уже не бежала — шатаясь, еле передвигая ноги, она одолела последние несколько шагов, отделявших ее от спасительной темноты, и повалилась на бок. Миг — и Лини оказалась рядом. Опустилась в снег подле Клер, приподняла ее голову, прижала к груди. Говорить она не могла. По лбу все еще катился пот, сердце колотилось, обе судорожно глотали морозный воздух.

Шум моторов нарастал. Он совсем не походил на скрежещущий грохот танков, который они слышали раньше, да и был куда ближе. Клер испуганно села, показала в сторону завода. Лини поднялась, подошла к самой опушке. Клер, все еще тяжело дыша, двинулась за ней. Освещенный луною, завод был явственно виден. По ведущей к нему дороге шли орудия, грузовики, транспортеры.

— Где же наши? — отчаянным, севшим голосом выкрикнула Лини.— Что с ними? Сколько это времени прошло? Может, их отпустили. А может, угнали, и после войны мы их отыщем. Норберт...

Вдруг их словно полоснуло проволокой по голому телу — обе пронзительно вскрикнули. Сквозь шум моторов с завода донесся отрывистый треск автоматов.

Онемев от горя и отчаяния, в слезах брели они меж деревьев, цепляясь друг за друга. Перед глазами Клер неотступно стоял Андрей, каким она его видела в последний раз. Руки подняты, во взгляде безнадежность, он тихо говорит: «Идите, Клер...», а меж колен зажата сосновая дощечка, не раз помогавшая ему уноситься мечтою в будущее. «Нет, я не вынесу!—кричало в ней все.— Не вынесу!» А Лини, так недавно обнимавшая Норберта, брела спотыкаясь, и, словно в навязчивом кошмаре, ей мерещилось все одно и то же: в него стреляют, и он падает наземь, в него стреляют, он падает.

Они ничего не видели вокруг, ничего не чувствовали — лишь нестерпимую боль в сердце. Не замечали даже, что отдаленный гул боя приближается — это все новые и новые батареи открывали огонь. По небу словно ходила гигантская коса, скрежет горячего металла раздавался уже рядом. Очнулись они и закричали от страха, лишь когда из-за деревьев появились солдаты в белых маскхалатах.

Один из них отрывисто спросил по-русски:

— Вы кто?

— Заключенные,— с трудом выдохнула Клер.— Бежали из Освенцима.

— Что делаете в лесу?

— Прячемся от немцев.

— Где они?

— Вон там, на заводе. У них пушки, мы видели.

— Знаем. Станьте вот за то дерево. Позади нас «катюши», сейчас они запоют.

На миг Клер словно окаменела, потом потащила Лини за дерево.

— Будут бить по заводу, у них «катюши».

— Как, по заводу?!

— Да, Лини, да.

Лини закричала, но голос ее заглушили залпы «катюш»: один за другим с оглушительным свистом откуда-то сзади вылетали снаряды и, дико, пронзительно Завывая, огненными метеорами уносились вдаль.

— Круши его, круши! — яростно вопила Лини.

И вдруг, неожиданно быстро, огненные вспышки прекратились, «катюши» умолкли, и вопль Лини оборвался всхлипом:

— Наши погибли! Погибли!

Теперь они стояли молча и каждая знала: без них, погибших, им бы не выжить, они спасли их, помогли им вновь почувствовать себя женщинами. «Идите, Клер...»— сказал Андрей, но смысл его слов был куда глубже: «Идите и постарайтесь уцелеть в этом полном опасностей мире. От всего сердца желаю вам: пусть будут в вашей жизни любовь и музыка, которые так хотел подарить вам я. Идите, родная».

— Пошли, девушки,— сказал им русский солдат.— Отведу вас в безопасное место.

Поддерживая друг друга, они побрели за ним.

[6] Освенцим включал несколько концентрационных лагерей, подразделявшихся на три секции

Секция I — собственно Освенцим. Здесь находилась комендатура и мужской лагерь; имелось и несколько женских команд, выполнявших конторскую работу особого назначения, но они были изолированы от остальных заключенных.

Секция II — Бжезинка. находилась менее чем в трех милях от Освенцима. На ее территории были расположены мужской и женский лагеря. Здесь же были сосредоточены газовые камеры и крематории

Секция III включала сеть лагерей и промышленных предприятий, занимавших в общей сложности площадь в несколько сотен квадратных миль. (Прим, автора.)

[7] Так называлось на лагерном жаргоне кремирование.

[8] Здесь: негодяйка (франц.).

[9] Дорогая (франц.).

[10] Имеется в виду капитуляция Франции, подписанная 22 июня 1940 г.

[11] Виши — небольшой город в Южной Франции, где через несколько дней после капитуляции обосновалось марионеточное профашистское правительство Петена.

[12] Периодические осмотры заключенных, во время которых эсэсовцы отбирали ослабевших и больных для умерщвления в газовых камерах.

[13] Да неужели! (франц.)