Однажды в Москве. Часть I

– Упаси Аллах! – Магомедказиев повторился и растерянно пробормотал. – Клянусь, у меня и в мыслях такого не было! Ты мне дорог, как родной брат, и я до конца своих дней буду благодарен тебе и Мансуру за все, что для меня сделали. Но я не могу кривить душой перед Аллахом. Ты не можешь быть мне братом по вере, пока не молишься единому Аллаху и не соблюдаешь все ритуалы, которые обязательны для истинного мусульманина. Ты пьешь, хотя в отличие от Мансура, не ешь свинину. Тьфу!..

– Тогда мне обязательно следует прослушать эту проповедь шейха… Как его?

– Не помню, братец, какая разница? – привычно покраснел при вранье Магомедказиев. – Главное, его изречения отражают лучи святого Корана!

– Вот именно. Может, они, наконец, озарят и мою незрячую душу, и тогда ты не будешь стесняться дружбы со мной перед этими достойнейшими людьми, – кивнул я на бородатых пекарей и закутанных женщин, навостривших уши и внимательно слушающих. Шепот одобрения прошелся между ними.

– Ты вправду этого хочешь, братец? – глаза у Магомедказива загорелись таким пламенем, что мне стало стыдно за свое “лицемерие”. – Ты не представляешь, как я хочу, чтобы вы спасли свои души и примкнули к истинной вере. Ведь я так люблю вас обоих!.. Бери это и внимательно слушай! – решительно произнес он. – Один… слушай. Люди не всегда понимают, где благо для них, где беда. Я все больше убеждаюсь, что не всем по душе наш путь, ведущий к стопам Аллаха – Великого и Милосердного. Аллаху Акбар!.. – возвел руки вверх с традиционным обращением мой верующий товарищ.

– Аллаху Акбар! – единогласно вторили ему присутствующие.

– Аллаху Акбар!.. – еле слышно произнес и я…

Кассету я начал слушать поздно вечером, когда освободился и решил расслабиться перед телевизором. У нас была тетя Аракся – подруга бабушки Джулии. Жена была на седьмом месяце беременности, и если не мама и бабушка, то кто-то из родственниц с ней оставались. У нас дома действительно было очень уютно, а аура Джулии просто притягивала.

Поставив кассету в приставку, я удобно устроился и начал слушать. Прозвучала невероятно успокаивающая, я бы сказал, убаюкивающая музыка, сопровождающая текст проповеди, звучавший на чистом русском, с легкой примесью восточного акцента. Это была аудиозапись. На экране показались тоненькие разноцветные полоски, переплетающиеся в различные причудливые формы. Проповедник действительно мягким, ровным голосом раскрывал суть некоторых аятов Корана, давал им свои комментарии, укрепляя их ссылками, видимо, на авторитетных богословов.

Я почувствовал, как нервы мои беспредельно успокаиваются, мышцы расслабились, взор затуманился, а мозг начал воспринимать богословную речь как бы через измененную реальность…

“– Алиф. Лям. Мим. Сод29…”

“– Следуйте за тем, что ниспослано вам от вашего Господа, и не следуйте за какими-либо покровителями помимо Него. Редко же вы вспоминаете30…”

“– У каждой из общностей людских – свой срок. Когда же наступает их срок, они не могут отдалить или приблизить его даже на час31…”

Мысли мои, соответствующие аятам, плавно появлялись, заменяя предыдущие. А душа стала невероятно спокойная, как журчащая вода в горном роднике.

“Господи, ведь это все правда! И как же эта правда проста! Наша жизнь – это лишь раскрытое окно, за которым мы просто мелькаем и уходим в небытие…”

“– Аминь!..” – словно подтверждая, произносит проповедник. Перед взором появляются средневековые города с величественными минаретами, толпы молящихся перед Пятничной мечетью, бескрайние пустыни Аравии с редкими оазисами на ее груди, как дары Аллаха правоверным мусульманам…

Стройные женщины в черных покрывалах, из прорезей для глаз сверкающие жгучими, призывающими очами; конники в железных доспехах поверх белых одеяний, вихрем и с гиканьем скачущие по расплавленным пескам и оставляющие за собой облака пыли; тусклые солнечные лучи, просачивающиеся сквозь них…

– Рафаэль, что с тобой?

Открыв глаза, я увидел склонившееся надо мной тревожное лицо Джулии. Телевизор мерзко жужжал, закончилась запись. Пульт был зажат в руке, его тщетно пыталась вытащить супруга.

“Нет сомнений в том, что мы грешники…”, – бесконечными волнами прокатились в сознании слова неизвестного проповедника.

– Ты сам не свой, Рафаэль, я еле тебя разбудила, – испуганно промолвила Джуля, вытирая платком мой вспотевший лоб. – Господи, у тебя такое умиротворенное лицо!.. И что ты смотрел без меня, проказник? – заново вцепилась в пульт жена. – А ну, включай…

Я вздохнул и мягко отвел ее руку.

– Пошли спать, дорогая, я устал… А где ты для Аракси постелила? – я перевел тему. – Не слышно ее ворчания.

– Как где? На ее любимом месте – на твоем диване, – рассмеялась она. – Ты не знаешь, она другого места не признает и пригрозила уйти, если ей там не постелют… Уже давно спит. Знаешь, который час?..

Ночью я встал и вынул кассету из приставки. Позже Наиля передала ее Адылову, информировав о содержимом…

– Вы хотите сказать, что запись производила на слушателя гипнотическое воздействие? – скептически уточнил Прилизанный.